Маша Стрельцова - Помело для лысой красавицы

Шло время, я так и не приворожилась, зато поехала лечиться в Швейцарию, бросив Серегу на произвол судьбы. Оксана же объяснила парню, что раз ничего не вышло с колдовством, значит уж совсем я его ни во что не ставлю.

Серега забросил краски, кисти и запил. Напившись, он ехал к Оксане — она всегда была ему рада, выслушивала его пьяный бред и гладила по головке.

Да уж, это она умеет, тут я его понимала. Сама припомнила, как она мне еще несколько часов назад мамой родной казалась.

— Останови у ларька, сигарет надо купить, курить хочу — невмочь, — прервавшись, сказал Серега.

Мы как раз проезжали по Колосовке, мимо железной будочки под одиноким желтым фонарем.

— Да там вроде закрыто, — с сомнением сказала я.

— Спят просто, я растолкаю, — уверенно сказал Серега.

Я пожала плечами, притормозила, а Серега вылез из машины и стремглав юркнул в узенькую улочку — только пятки сверкнули. Я второй раз пожала плечами и поехала дальше.

Хочет морозиться ночью — его дело. Наверно ему просто стыдно передо мной за то, что произошло на поляне. Хотя на самом деле я на него зла не таила — под Петлей рабства собственного ребенка удавишь, и глазом не моргнешь. Жаль что рассказ он свой на полдороге бросил. Хотя основное я и так поняла еще на поляне — Оксана любила Серегу. А он любил меня.

Дома я обработала раны, напилась таблеток и позвонила Вишневскому.

— Але, — раздался сонный девичий голосок.

— Алё, — вздохнула я. — Сашка дома?

— Ага, разбудить?

— Да нет, не стоит, — грустно улыбнулась я.

Вот и все.

А что я хотела? Вишневский парень красивый, с руками оторвут…

На глаза попался численник, я оторвала листик и посмотрела, что готовит мне следующий день.

Суббота, четырнадцатое, луна в Козероге.

По дороге в спальню я размышляла — не удавиться ль мне сразу, что б не мучаться?

Поспать мне не дали. Только — только я провалилась в сон, как под ухом нудно запиликал телефон. Я попыталась нахлобучить на ухо подушку, однако гадкий телефон заткнулся на секунду и зазвонил снова. На четвертом раунде я не выдержала.

— Алло! — рявкнула я. Убила б гада!

— Алло! — рявкнул мне из трубки Зырян — еще грознее. — Марья, ты?

— Я.

— Чего до тебя не дозвониться?

— Дела у меня, — вздохнула я, села на кровати и настроилась на неприятный разговор.

— Рассказывай, что нарыла! — приказал он.

— Нарыла то, что девушку зовут Ларисой Вороновой, одиннадцать лет назад она училась в Екатеринграде, потом в Заславске, а больше ее никто не видел.

— Не понял. Ты что, ее еще не нашла? — в голосе Зыряна проскочили нехорошие нотки.

— Делаю что могу, — сухо ответила я. — Я не следователь и не частный детектив.

— Мать-то дорога? — снова завел он.

— Зырян, — усмехнулась я. — Она мне столько лет кровь пила, что я даже не знаю, что тебе и сказать…

— То есть ты отказываешься искать деньги и девку?

— Да нет, не отказываюсь конечно, — вздохнула я. — Мать ведь все-таки, какая б не была.

Зырян помолчал, потом сказал:

— Помощь надо?

Я тоже помолчала, подумала и согласилась:

— Нужна. За Колосовкой в лесу труп бабы одной в лоханке лежит, убрать бы…

Подобное Зыряну можно было поручить без проблем. В таком деле — он всегда поможет, это по понятиям, и никогда не сдаст ментам.

— В какой лоханке? — не понял меня Зырян.

— Ну ванночка детская, пластмассовая, — пояснила я.

— Ну-ка, Марья, давай подробно, что за бабу ты в лесу завалила!

— Да не заваливала я никого, — возмутилась я. — Она сама меня чуть не завалила, боюсь только что как бы следы там мои не остались, ментам потом ничего не докажешь.

— Самооборона? — понимающе хмыкнул он. — Дорогу расскажи подробнее.

— Дорога простая — проезжаешь насквозь Колосовку, за околицей там одна дорога в лес, вот по ней и едешь несколько километров до развилки у кривой сосны. Там оставляешь машину, и справа будет тропинка вглубь леса. По ней километра три — и выйдешь на круглую поляну посередине там костер разложен, а сбоку ванночка с голой бабой.

— С голой? — переспросил он.

— С голой, — подтвердила я.

— Я с тебя фигею, — сказал он и я впервые уловила в его голосе нотки растерянности.

— Зырян, так ты как, почистишь? — снова задала я вопрос.

— Конечно, — вздохнул он. — Сейчас ребят пошлю.

— Тогда я пойду спать, ладно?

— Ладно, — нехотя сказал он. — Ты уж, Марья, не тяни с делом-то, твоя мать мне уж поперек горла стоит.

— Ты ее сам к себе забрал, терпи, — пожала я плечами, отключилась и пошла досыпать.