Маша Стрельцова - Помело для лысой красавицы

Если не вспоминать о загубленном для этого человеке.

Можно просто получить этим обрядом молодость — для этого достаточно немного изменить слова и принести ранним утром в жертву человека, в объятиях которого провела эту ночь. Клеопатра такое проделывала постоянно, и настолько она была хороша, что люди знали — но шли на эту последнюю для них ночь.

Слава богу, что приворот этот давно утерян. Во всяком случае, даже моя бабушка, которая мне про это рассказывала, Царствие ей небесное, никогда не слышала о том, чтобы его кто-то делал. Что якобы для этой басурманской магии много чего надо, чего на Руси нет.

И сквозь ворох мыслей, беспорядочных, как броуновское движение, пробилась одна. Что я знаю, чего не хватало для обряда.

Кольца.

Которое я сама добыла.

Украла.

У Сашки…

— Сереженька, подержи шубку, — попросила Оксана. — Я как выйду из ванны — сразу укутывай меня в нее, холодно ведь.

… чтобы меня убили.

Дура!!!

Серега кивнул, а Оксана поболтала рукой кровь с водой в ванночке, недовольно цокнула языком и, достав атаме сделала мне на руке еще один надрез.

— Что — то мало с тебя течет, — укоризненно сказала она.

Она снова положила мою руку на ботик ванны и стала раздеваться.

Видимо она очень любила Серегу, раз не колеблясь осталась голой на трескучем морозе.

Смотрелась она просто отвратительно. Недостатки свои, разумеется, следует скрывать, нагота идет только юным девушкам. Белое, рыхлое тело, словно перекисшее тесто, давно потерявшее стройность, изъеденное годами и целлюлитом. Ужасно. Живот вздувшимся бурдюком нависал над землей и жирным лобком. Грудь, когда-то наверняка пышная и красивая, теперь провисала двумя пустыми тряпочками, и соски ее болтались около пупа. Хотелось бы мне посмотреть на парня, который посмотрит на это с восхищением.

Оксана же, нисколько не стеснялась своего тела. И то правда. Я — скоро умру. Серега скоро это тело будет боготворить. Перед кем комплексовать?

Я плакала, глядя на это. С ужасающей ясностью я осознала, насколько я хочу жить. Что? Я недавно желала смерти? Какой бред, я еще молода, у меня впереди лет пятьдесят жизни, рак я вылечу, не может быть чтобы я его не вылечила, я просто раньше этого не особо хотела! А теперь — теперь хочу, страстно хочу жить, и у меня все получится! Вот только бы убраться с этой поляны, где из моего тела вытекает жизнь вместе с кровью, и где Серега полностью подчинен той, что меня убивает.

«Что делать????» — набатом пульсировала в голове мысль. Только насколько не была я глупа, но понимала — ночь, до деревни несколько километров, и никто не знает что я тут. Меня никто не спасет, а сама я спастись не в силах.

Оксана же тем временем взяла в левую руку зажженную свечу, встала в лоханку и одела на правую руку кольцо Клеопатры. Окунув его в мою кровь, она поцеловала его и произнесла окровавленными губами:

— Призываю кольцом Свидетеля, что взяла через кровь девы ее время , ее душу, все, за что её любимый мой любит , — голос ее звучал властно и строго, она зачерпнула ладонью в лоханке и щедро плеснула моей кровью себе на лицо. Мне стало дурно при виде того, как тягучие капли повисли кровавыми слезинками с ресниц и закапали с подбородка.

Легкое дуновение пронеслось над поляной. Свеча в ее руке мигнула, затухла, так что лишь крошечный огонек чудом держался на воске. За деревьями в непроглядном небе здорово громыхнуло. Я затаив дыхание смотрела на свечку — ну же, гасни, и обряд не состоится!!!

Огонек безнадежно колебался, становясь все меньше, и тут над поляной пронесся еще один порыв ветра. И свеча победно взметнула своей пламя. Духи, похоже, благословили Оксанино колдовство.

Она не позволила себе остановиться все это время. Так же кружилась со свечой, уже успела обмазать кровью колени и теперь плескала ей на дряблый живот. Потом она жестом подозвала Серегу, помазала его руки и губы моей кровью и произнесла:

— Кровью связаны, кровью развязаны, отныне ее кровь — моя кровь, мое тело — храм твой, поклоняйся мне лишь одной.

Серега моргнул, сделал движение вытереть губы, но потом не решился. Ветер над поляной усилился, он зябко поежился, но с места не сдвинулся.

— Я, Оксана, вышла на свет из крови, так благослови же меня, Свидетель, на новое время.

Она взяла атаме, полоснула себя по руке и смешала нашу кровь. После чего Оксана соединила наши взрезанные запястья — рана к ране — и продолжила заклинание. Ветер уже вовсю носился над поляной, Оксана стала синей от холода, однако голос ее не дрожал ни на йоту. Мастер! Кое-где над поляной зазмеились фиолетовые молнии.