Маша Стрельцова - Помело для лысой красавицы

— В общем так… Меня, Потёмкину Магдалину Константиновну, задержали по подозрению в проникновении в собственную квартиру. При этом у меня имеется тяжелая форма рака и связи наверху. А так же большое горячее желание устроить вам неприятности.

— Документы, — скучно потребовал мент. Видно было, что парню вся эта возня не представляется чем — то волнующим.

— Помолчи, какая из тебя Маня, — пьяно вякнул папенька и, повалившись вбок, устроился на моих коленях поспать.

— Документы в квартире остались, — холодно призналась я, — готова сдать отпечатки пальцев, они у вас в картотеке есть.

— Ну сдать конечно придется, — чуть ли не зевнул мент, вытащил какой-то бланк и принялся его споро заполнять, изредка интересуясь моими анкетными данными. Через пять минут он мне его протянул и так же равнодушно велел :

— Подпишите.

Я подписывать нечитанное не привыкла, взяла цидульку, звякнув наручниками и принялась тщательно проводить ознакомление. «Я, называющая себя Потёмкиной Магдалиной Константиновной, 1976 года рождения… быр-быр…»

— Это какое слово тут написано? — поманила я пальцем мента и ткнула в область не поддающегося расшифровке «быр-быр».

— Подписывайте, гражданка, — мент одарил меня мимолетным ничего не выражающим взором с признаками нетерпения. «Быр-быр» расшифровывать он не посчитал нужным.

Тут папенька приподнял голову с моих колен и, бросив пьяный рассеянный взгляд на цидульку, произнес:

— В нетрезвом состоянии, чего тут не понять.

— Чего-чего? — не поняла я.

— Тут написано « … находясь в нетрезвом состоянии», — пояснил папик и снова отключился.

Я снова впилась взглядом в бумажку. Ну точно! После папенькиных слов буквы, еще недавно намертво сплетенные, как узлы макраме, выстроились в вышеозначенную надпись.

— Это значит я — задержана в нетрезвом состоянии? — нехорошо посмотрела я на мента.

— Вы мне тут что порядки устанавливать будете??? — рассвирепел вдруг он — А ну, подписывай, или в обезьянник ща отправлю.

— Как, простите, ваше имя и звание? — осведомилась я, внутренне кипя от ярости.

Мент быстрым движением вынул корочки, раскрыл и поднес к моим глазам. Ровно на одну секунду.

— Посмотрела? — нагло усмехнулся он.

— Позвонить можно? — спросила я как можно спокойнее. — Мать-о волнуется, время позднее.

— Можно, чего нельзя, — неожиданно согласился мент.

Я прямо обомлела от такой доброты. Быстренько схватив телефон, я натыкала номер Корабельникова и продержала трубку, выслушав ровно одиннадцать длинных гудков.

— Ну все, дамочка, хватит линию мне занимать, — выразил нетерпение мент.

— Еще немного, — хмуро буркнула я и, схватив другой, внутренний телефон, натыкала на нем три цифры.

— Корабельников, — недовольно отозвалась трубка.

— Это Лисёночек, я у вас в отделении сижу в сто пятнадцатом кабинете, недоразумение вышло. Немедленно меня спасай, — выпалила я.

— Ну-ка трубочку положите! — пришел в себя мент и выхватил у меня телефон. — Подписывай! — и сунул мне в руки ручку.

Я посмотрела на него долгим взглядом и открыла рот на 56 сантиметров, собираясь сказать все, что я о нем думаю.

«Ты что, сдурела? — возопил внутренний голос, — оскорбление при исполнении обязанностей — это же статья!!! Хочешь из одной истории в другую попасть???»

«В кои-о веки ты двинул здравую мысль», — холодно признала я, закрыла рот и уставилась в цидульку.

«… Находясь в нетрезвом состоянии проникла в квартиру по адресу такому-то с целью ограбления, где и была задержана охраной дома».

«Молчи!» — истерично заверещал голос.

«Да мне пофиг, что статья!», — ответила я в ярости и открыла рот. Этот бред он меня заставлял подписать!!!!!

Дверь отворилась и вошел Корабельников.

— Здоров, Андрюха! — сказал он моему менту. — Ты что ж мою любимую девушку прессуешь тут?

— Витенька! — чуть не заплакала я от счастья и, скинув голову папеньки с колен, кинулась ему на шею. — Это я, Лисёночек, только я без волос, и меня поэтому никто не узнает!

— Да вижу я, что ты без волос, — Корабельников нисколько не удивился и сразу меня признал, что странно. — Зачем обстригла такую красоту-о?

— Так я же раком болею, скоро помру! — радостно оповестила я, — вот от химиотерапии и выпали.

Корабельников крякнул и посмотрел на мента нехорошим взглядом.

— Что натворила — то она?

— Вот, смотри, — я подхватила со стола бумажку и сунула ее Витьке. Тот ее внимательно почитал и недоуменно уставился на меня.