Филлис Джеймс - Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе

Первым к присяге привели Джона Тернера. Он сообщил, что работает на предприятии господ «Скарлет и Кук» и в течение примерно восьми месяцев снимал комнату у Уильямсонов. Он занимал выходящую на фасад мансарду над двумя нижними этажами. А питался в расположенном неподалеку доме брата. Далее Тернер продолжил:

«В прошлый четверг я пришел от брата к Уильямсонам примерно без двадцати минут одиннадцать, точнее сказать не могу. Стоявшая у входа миссис Уильямсон последовала за мной в дом. Мистер Уильямсон сидел в центральной комнате в своем большом кресле, а служанка находилась в дальней комнате. Никого, кроме этих троих, в доме я не видел. Мистер Уильямсон пригласил меня сесть. Я встал у камина. Вошел мужчина невысокого роста, которого, как я понимаю, зовут Сэмюэл Филлипс. У него была привычка являться в это время за пинтой пива. Он сказал мистеру Уильямсону, что со стороны переулка в его стеклянную внутреннюю дверь заглядывает крупный мужчина в мешковатой куртке. Мистер Уильямсон взял свечу и со словами “Пойду посмотрю” удалился. Вскоре он вернулся и сказал, что никого не заметил. А затем добавил: “Если бы увидел того типа, то живо бы отправил на все четыре стороны”. Филлипс с пивом ушел, и сразу вслед за ним появился мистер Андерсон, но оставался в доме не более двух минут. Вскоре после того, как служанка выгребла из камина золу, я поднялся по лестнице в мансарду. Следом за мной в свою комнату последовала миссис Уильямсон, она несла часы и серебряный черпак. Тогда я видел их всех живыми в последний раз. Я слышал, как миссис Уильямсон заперла дверь спальни и снова спустилась вниз. У меня на двери нет никаких замков. Я лег в постель, но не пролежал и пяти минут, как входную дверь дома взломали. Затем два или три раза вскрикнула служанка: “Мы все погибли” или “Мы все погибнем”. Хотя не могу точно припомнить, как она выразилась. Я еще не уснул и слышал несколько ударов, но не уверен, что это было за оружие. Вскоре раздался крик мистера Уильямсона: “Я покойник!” Пару минут я еще оставался в кровати, а затем вскочил, прислушался у двери, но ничего не услышал. Спустился на второй этаж, и в это время снизу послышались три тяжелых вздоха. Кто-то очень осторожно пересек комнату на первом этаже. К тому времени я уже дошел до середины последнего пролета лестницы, и меня ничто не скрывало. А когда оказался у ее подножия, обнаружил приоткрытую дверь. Сунул голову в проем и увидел в комнате при свете свечи мужчину не меньше шести футов ростом в темном шерстяном плаще до пят. Он стоял ко мне спиной, над кем-то наклонившись, будто обшаривал карманы. Послышалось серебристое треньканье. Мужчина поднялся, и я увидел, как он левой рукой отводит полу плаща, а правую подносит к груди, словно что-то прячет в карман. Никого, кроме него, я не видел и лица его тоже не разглядел. В ужасе, но стараясь не шуметь, бросился наверх. Сначала подумал было спрятаться под кроватью, но испугался, ведь там меня могут найти. Схватил две простыни, связал вместе и прикрутил к столбику кровати, затем открыл окно и по простыням стал спускаться вниз. Мимо проходил ночной сторож, я крикнул ему, что в доме произошло убийство, и он помог мне оказаться на земле. На мне не было ничего, кроме ночного колпака, рубашки и вязаного жилета. Сторож пустил в ход свою трещотку. Подоспел мистер Фокс и сказал, что надо взломать дверь. Исчез, но вскоре вернулся с кортиком. Я часто видел часы мистера Уильямсона. Небольшие, толстенькие, со стеклом. Они имели цепочку золотистого цвета и большую печатку с камнем внизу. Стоя в четверг у камина, я видел, как мистер Уильямсон поигрывал цепочкой. Насколько припоминаю, никогда не замечал в доме металлического ломика».

Тернер закончил показания, взволнованный и побледневший от нахлынувших воспоминаний. Тишину в пивной нарушали только скрип перьев журналистов и писаря коронера, потрескивание огня в камине и приглушенный гомон толпы на улице. Невозможно было усомниться в том, что Тернер говорит правду. И хотя в ночь убийства его задержали и отдали на попечение дежурившему тогда сторожу, через короткое время освободили. Но что же он был за человек, если бросил на произвол судьбы внучку Уильямсонов Китти? В своем отчаянном порыве вырваться из таверны «Королевский герб» Тернер о ней явно не вспомнил. Но Де Куинси, рисующий картину броскими черно-белыми мазками, выписывал характеры по контрасту – одного негодяем, другого, в противоположность порочности, благородным. И придумал злополучному жильцу хитроумную защиту: