Сара Джио - Последняя камелия

– Спасибо, – шепнула я.

Мистер Бердсли и миссис Марден вошли в людскую вместе и переглянулись, прежде чем она уселась рядом с ним во главе стола.

Мистер Бердсли смотрел перед собой.

– Мне сообщили, что пропало кое-что из хрусталя и столового серебра.

Сэди разинула рот.

– Это фамильные ценности, принадлежащие этому дому, – продолжал он, внимательно оглядывая каждого из нас. – И я ни перед чем не остановлюсь, чтобы вернуть их. Я понятно выразился?

Мы все кивнули.

После завтрака мы с Сэди вошли вслед за миссис Марден на кухню.

– Странно, что пропадают вещи, – сказала Сэди. – Что происходит, как вы думаете? Уж не завелся ли в доме настоящий, живой вор?

Я молила бога, чтобы не подумали на меня. С одной стороны, я и в мыслях не держала, чтобы что-то украсть в этом доме, а с другой, все-таки мои намерения были недалеки от этого.

– Какой стыд! – вставила миссис Марден. – Одному богу известно, кто тут может быть замешан.

– Не смотрите на меня так! – взвизгнула Сэди, состроив гримасу.

Миссис Марден понизила голос:

– Тут есть один ушлый молочник, он приходит по воскресеньям и средам. Всегда норовит пошнырять на кухне и говорит так задушевно, прежде чем уехать обратно к себе в деревню. Как-то раз я забежала в кладовую, всего на минутку, а вернулась – он уже намазывает себе маслом хлеб!

Я улыбнулась:

– Не знала я, что молочники – такой ушлый народ.

– Самые прохиндеи.

– Да, кстати, хотела вас спросить – вы случайно не разбираетесь в картошке?

– Разбираюсь ли я в картошке? – попугаем повторила она. – Да вы лучше спросите доктора, смыслит ли он что-нибудь в медицине! Да я, девушка, умею готовить жареную, печеную, тушеную, делать картошку фри. Умею делать картофельные клецки, картофельный гратен, готовить пюре и пирожки с картошкой.

– Нет-нет, – улыбнулась я. – Я имела в виду – не готовить, а знаете ли вы, как картошка растет . Вы выращивали картошку из семян?

– Если семена прорастут, это будет чудо, деточка, – сказала она со смехом.

– Значит, дикой картошки не бывает?

– И быть не может. Особенно в здешних краях, с такой твердой, неподатливой почвой. Я удивляюсь, как это ее светлость умудрялась вообще тут что-то вырастить. А с картошкой все не так просто. Нужно посадить рассаду, и то не все росточки принимаются. – Она помешала еду в горшке. – А что, почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – сказала я. – Из любопытства.

– Американцы! – проворчала она себе под нос, когда я засунула в карман лепешку и направилась к черной лестнице.

– Десмонд! – прошептала я, проскользнув в оранжерею.

Он сел, еще не совсем проснувшись.

– Добрейшего тебе утра. – Он зевнул.

Я улыбнулась. Я надеялась, что когда-нибудь я буду слышать эти слова каждое утро.

Десмонд потянулся и взглянул вверх, на стеклянную крышу оранжереи, где только начало проявляться из темноты утреннее небо.

– Ой, который уже час?

– Половина восьмого, – ответила я. – Как спалось?

Он протер глаза.

– Прекрасно. Знаешь, если бы я был предприимчивым человеком, я бы занялся производством матрацев из мха. Давненько я так хорошо не спал.

– Рада слышать. – Я протянула ему лепешку. – Я стащила ее для тебя. Хотела принести чаю, но не решилась. Трудно было придумать причину.

– Очень любезно с твоей стороны, – сказал он, откусывая лепешку. – Видишь, как получилось: я скрываюсь в собственном доме.

Я села рядом, слегка покраснев от мысли о предыдущей ночи.

– Знаешь что, – произнесла я, собираясь с мыслями. – Я хочу спросить тебя про Эббота.

– Да?

– Что между вами произошло? Почему он так злится на тебя?

– О, я бы не стал о нем беспокоиться. Он придет в себя. Я уверен, он просто дуется. В двенадцать лет все дуются.

Я покачала головой:

– Нет, обычно он не такой. Твое появление выбило его из колеи. Хотелось бы понять, почему.

Десмонд встал и, прежде чем расправиться с остатками лепешки, стряхнул с мундира несколько крошек.

– Есть ли у усталого солдата шанс получить горячий завтрак?

– Мистер Бердсли всегда подает завтрак ровно в восемь.

– Старый добрый Бердсли, – улыбнулся он. – Всегда одинаковый, изо дня в день. Но разве тебе не хотелось бы увидеть в нем хоть тень юмора?

– Ну, я…

– Распорядок и традиции, традиции и распорядок. – Десмонд покачал головой. – Нет, это не для меня.

Я посмотрела ему в лицо.

– Ты не такой человек, да? Не как он?

– Совсем не такой, – ответил он.

За окном, которое оставалось открытым, раздался шум. Мы с Десмондом настороженно переглянулись.