Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно!

– Конечно! – негодующе вскричала Мэри. Однако в следующую минуту взгляд ее затуманился. – Хотя, если хорошенько подумать… Нет, все-таки жаль его: был человек и вдруг – убили!

– Мне и самой немного не по себе от этого, – призналась Вики.

– И тем не менее только и думаешь, как бы выяснить – кто убил его!

– Ты тоже, – заявила Вики. – Кстати, ты напомнила мне о неприятной сцене, случившейся сразу после дознания. Джанет спутала Роберту все карты, прилюдно возвестив, что он знал о том, что Уолли приглашен на чай в Дауэр-Хаус. Боюсь, что инспектор попытается теперь приклепать убийство ему!

– Нет! – в ужасе воскликнула Мэри. – Неужто Роберт и вправду знал? Быть такого не может.

– Джанет его выдала с потрохами. Я-то, конечно, с самого начала его подозревала, но только не хотела, чтобы его разоблачили. Ради Эрминтруды. Именно поэтому я и попыталась натравить инспектора на Алексиса.

– Но ведь так нельзя! Ты не имеешь права! Если Роберт… Нет, ни за что не поверю! Если же убийца все-таки он, то с твоей стороны очень гадко валить все на князя!

– Ничего подобного! Роберт в сто раз приятнее Алексиса, который спит и видит, как бы наложить лапу на денежки Эрминтруды! Если Роберт и убил Уолли, то лишь потому, что хотел сделать как лучше. А почему у Мориса была такая вытянутая рожа?

– Ничего подобного! Просто он очень встревожен, да и состояние тетушки Эрми его беспокоит.

Глаза Вики широко раскрылись.

– Разве она заболела?

– Нет, но ведь он ее любит, вот и волнуется.

– Не хочешь ли ты сказать, милочка, что он к ней и правда неровно дышит? – осведомилась Вики.

– Нет! Но он сказал, что когда-то она была к нему очень добра.

– О, это он имел в виду свою сестру! Когда она умерла, Эрминтруда оплакивала ее как родную. Правда, все это случилось еще до Рождества Христова, когда я под стол пешком ходила. Я бы не удивилась, узнав, что Морис тоже подозревает Роберта.

– Почему? Неужели вы говорили с ним на эту тему?

– Нет, но просто Роберт его друг, а ты сама заметила, насколько озабоченным выглядит наш милейший доктор. Как будто опасается худшего.

– Не может он подозревать Роберта! Да и вообще он выглядел как всегда. При мне по крайней мере.

– Значит, Хью нагнал на него смертную тоску. Мне ведь сразу показалось, что Хью ему на нервы действует. Знаешь, что он мне напоминает? Зубную боль!

Мэри уставилась на нее с озадаченным видом:

– Чем это, хотела бы я знать?

– Консерватизмом хотя бы. Алана, например, это просто бесит. И я его прекрасно понимаю! Высокомерие, заносчивость, поучительный тон…

У Мэри глаза на лоб полезли.

– Ах вот оно что! – воскликнула она. – Господи, Вики, неужели ты в него влюбилась?

– Нет! Во-первых, он противный и скучный, а во-вторых, я не влюбляюсь в чужих воздыхателей.

– Если ты подразумеваешь меня, то зря! – выпалила Мэри. – Никакой он мой не воздыхатель, и я тебе уже это говорила!

– Это правда? – взволнованно спросила Вики.

– Да! Хотя одно время вроде к тому шло, да и мне он нравился. Однако с тех пор как убили Уолли… Я даже объяснить не могу – его словно подменили. Мы с ним на все смотрим разными глазами. Ты, должно быть, считаешь меня слишком правильной и серьезной, но я и в самом деле не вижу в случившемся ничего смешного. Поэтому игривый тон Хью меня не только огорчает, но и задевает.

– Мне он совершенно безразличен, – презрительно фыркнула Вики. – Старомодный зануда, который к тому же даже не видит во мне великую актрису. Пожалуй, я его тоже терпеть не могу и ни капельки не удивлюсь, если инспектор заподозрит его в убийстве.

По счастью для мистера Хью Диринга, инспектор Хемингуэй если и подозревал его, то лишь в безудержном потакании капризам главной мучительницы русских князей и английских полицейских. Настоящие же подозрения инспектора пока распределялись между пятью людьми, у которых имелись причины желать смерти Уолли Картера. В наименьшей степени он подозревал юного Бейкера, с которым, покинув Пейлингс, переговорил, а вот в наибольшей – Роберта Стила.

Посмотрев на серьезную физиономию суперинтенданта Смолла, примкнувшего к их беседе с сержантом Уэйком, инспектор Хемингуэй спросил:

– А верно, что мистера Молчальника Стила все в здешних местах любят?

– Я никогда не слышал ни единого дурного слова в его адрес, – ответил Смолл. – Он держится просто, богатством не кичится, в аристократах не слывет – за что его не любить-то?

– Да, так я и думал. Все его любят, и все знают, что последние два года он увивается за златокудрой Эрминтрудой. Поэтому никто его не выдаст, что бы он ни натворил.