Тесс Герритсен - Игра с огнем (сборник)

– Какое видео?

– Мы сделали эту запись вчера вечером в квартире моей бабушки.

Франческа вытаскивает ноутбук из портфеля, который принесла с собой, поворачивает ко мне монитор и запускает изображение. Я вижу собственное лицо, слышу собственный голос:

«Меня зовут Джулия Ансделл. Мне тридцать три года, я замужем за Робертом Ансделлом. Мы живем в доме номер сорок один двадцать два на Хит-роуд в Бруклине, штат Массачусетс…»

На экране у меня нервный, растрепанный вид, я все время кошу глаза на двух людей, не попадающих в кадр. Но я без запинки рассказываю историю «Incendio» – как я купила ноты у мистера Падроне, как прилетела в Венецию в поисках ответов, как стреляли в Герду у дверей нашего отеля.

«Клянусь, что все сказанное сейчас – правда. Если со мной что-то случится, вы, по крайней мере, будете знать…»

На моем лице внезапно появляется озадаченное выражение. Несколько секунд проходит в молчании.

На записи невидимая для камеры Франческа говорит: «Джулия, что случилось?»

Она появляется в кадре, похлопывает меня по плечу, потом чуть встряхивает. Я не реагирую. Она хмурится и говорит Сальваторе что-то по-итальянски.

Камера продолжает записывать, а я, словно робот, поднимаюсь и выхожу из кадра. Франческа и Сальваторе окликают меня. Раздается громкий удар, звон стекла, потом голос Франчески: «Куда вы? Вернитесь!»

Франческа останавливает видео, и я вижу на экране лишь пустой стул, на котором только что сидела.

– Вы разбили окно и убежали от нас, – говорит девушка. – Мы попросили коллег из музея помочь найти вас, но поиски были безрезультатны. И тогда мы достали сотовый телефон из вашей сумочки и позвонили вашему мужу. Оказалось, он уже в аэропорту Бостона, ожидает посадки на рейс до Венеции.

– Не понимаю, – шепчу я, глядя на экран ноутбука. – Почему я это сделала? Что со мной такое?

– Детка, я думаю, мы знаем ответ, – говорит Роб. – Когда тебя привезли в больницу несколько часов назад, ты ни на что не реагировала, была словно в ступоре. Доктора экстренно сделали томограмму мозга. И тогда все стало ясно. Врачи уверены, она доброкачественная, ее можно удалить, но тебе нужна операция.

– Операция? Какая?

Он сжимает мне руку и тихо говорит:

– У тебя опухоль в мозгу, и она давит на височную долю. Вот откуда твои головные боли и провалы в памяти. Вот, вероятно, чем объясняется все, что происходило с тобой в последние недели. Ты помнишь, невролог Лили рассказывал о приступах, связанных с височными долями? Он говорил, они могут выглядеть как высокосложное поведение. Люди во время приступа ходят, разговаривают, даже водят машину. Ты убила Джунипера. Ты ранила себя осколком стекла. Просто не помнишь этого. А когда пришла в себя, тебе показалось, что ты слышишь, как Лили повторяет слова: «Мамочке сделать бо-бо. Мамочке сделать бо-бо». Но она говорила другое. Я думаю, на самом деле она говорила: «Мамочка сделала бо-бо. Мамочка сделала бо-бо». Она боялась за тебя. Пыталась тебя успокоить.

Горло сдавливает спазм, и неожиданно я начинаю рыдать от облегчения. Моя дочь любит меня. Моя дочь всегда меня любила.

– Приступы объясняют все, что ты пережила, – говорит Роб. – Это опухоль.

– Не все, – вмешивается Франческа. – Остается еще вопрос с «Incendio» и его происхождением.

Я покачиваю головой:

– Боже мой, я так запуталась, я теперь не знаю, что случилось на самом деле, а что мне привиделось.

– Тебе не привиделся человек, который пытался тебя убить. Человек, стрелявший в твою подругу.

Я смотрю на Роба:

– Герда…

– Она поправится. Ей сделали операцию, и она приходит в себя, – успокаивает меня он.

– Значит, это правда было? Стрельба…

– Правда. Как и охранники у дверей вашей палаты, – кивает Франческа. – Европол ведет следствие, и если то, что мы подозреваем о семье Капобьянко, окажется правдой… – Она улыбается. – Вы погубили карьеру человека, который имел шансы стать нашим следующим премьер-министром. Мои коллеги из музея считают вас героем.

Настроения праздновать победу нет, я думаю о более опасном враге – опухоли, растущей у меня в мозгу. О враге, который настолько искривил мою реальность, что я стала бояться тех, кого люблю больше всего на свете. Я вспоминаю, как часто в приступах боли массировала виски, пытаясь усмирить то, что росло внутри. Врага, который все еще может одержать победу.

Но я больше не одинока в своем сражении – рядом стоит Роб. Он всегда стоял рядом, даже когда я об этом не знала.