Адам Робертс - Стеклянный Джек

Жак выскользнул в туннель и плавно двинулся к дальнему концу, где двое мужчин бурили. Марит продвинулся к самому краю туннеля и углублял его. Давиде расширял проход, и сейчас его спина была обращена к Жаку. Гудение двух буров, двойная вибрация. Прикасаясь руками к камню, Жак чувствовал дрожь, исходящую из самой сердцевины астероида. Далеко позади сияла главная пещера, но здесь главными источниками света были небольшие фонари на бурах. Пыль и мелкий мусор; беспокойные чёрные тени бурильщиков. Жак перемещался во мраке с такой легкостью, словно это была его естественная среда обитания. Он появился, словно из ниоткуда, с головы до ног вымазанный в крови, и всадил два осколка стекла в шею Давиде со спины, один на четыре часа, другой – на восемь. Они вошли довольно легко, хотя от нажима, без которого их было не загнать так глубоко, Жак порезал собственные ладони. Влажными руками он оттащил трепыхающееся тело Давиде в сторону и схватился за рычаги бура. Марит понял, что происходит, лишь в последний миг, когда ненасытная пасть бурильной машины надвинулась на него.

Placuit [13].

Потом Жак некоторое время парил в туннеле, восстанавливая своё внутреннее спокойствие. Он заглянул внутрь себя. Вот его сердце, бьётся в прежнем ритме. Всё в порядке. Лоскут ткани, прикрывавший рот, забился кровью, и его пришлось почистить. Но он всё ещё мог дышать. И тут из света в конце туннеля, из главной пещеры, раздался голос Гордия, вкрадчивый и нетерпеливый:

– Ребята? Ребята! Что происходит? Я слышал крики.

– Всё в порядке, Гордий, – отозвался он сильным, чётким и громким голосом. – Теперь я могу заняться тобой.

И двинулся к свету.

Когда всё закончилось, он перенёс буры из туннеля в главную пещеру. И разложил всё нужное.

Труднее всего было удержать осколки стекла в окровавленных руках. Без рукояти лезвия оказались слишком скользкими и, конечно же, постоянно резали его ладони. Но это была лишь очередная проблема, требующая решения, и он применил свой практичный разум. Из кости получались отличные рукояти, а костей у его жертв было предостаточно.

Он не торопился.

Он работал аккуратно, методично рассекая тело Гордия, делая как можно меньше разрезов и стараясь, чтобы те были небольшими. Он извлёк немалое количество внутренностей. Он рассёк позвоночник и зрительные нервы и запустил скользкие пальцы с длинными ногтями в открывшуюся полость, после чего удалось вытащить череп.

– Что тебе сказать? – спросил он у черепа, не переставая трудиться. – Такова истина, стоящая за покорением космоса. Энергия стоит дорого, а сырьё драгоценно, и только люди – это обычные ресурсы, которые надо использовать.

Он запомнил всё, что слышал, пока был в тюрьме.

Рёбра, окутанные жесткими кожистыми мембранами, он оставил вместе со слоем подкожного жира. Но позвоночник вытащил, как и кости рук и мышцы, большие берцовые кости и малые берцовые кости, желто-красные в неутомимом сиянии светошеста. С тазовыми костями пришлось повозиться, но он и с этим в конечном итоге справился.

Он заснул, когда одолела усталость, и съел столько ганка, сколько смог, а потом переключил внимание на ноги. Стеклянные ножи приходилось постоянно точить.

Но он был терпелив и осторожен, он привык работать со стеклом.

Вскоре дело было сделано.

Он обдумал следующий ход. Он понимал, конечно, что избыток холода какое-то время будет проблемой, а потом его место займёт избыток тепла. Жак не мог из подручных средств изготовить устройство, позволяющее как-то избавляться от последнего; он мог лишь надеяться, что сумеет всё перенести и успеет добраться до места назначения прежде, чем угроза станет смертельной. Лёд должен был ему помочь.

Поэтому Жак сосредоточился на задачах практического свойства. Он соорудил толстую швейную иглу из кости и украсил большой разрез в основании спины Гордия кружевами из сухожилий. Большое тело Гордия, лишенное большей части костей, в невесомости походило на полуразобранную палатку.

Затем Жак утрамбовал одну из пустых рук Гордия льдом. После проделал то же самое с одной из ног – запихивал в неё лёд, пока она не превратилась в конечность больного элефантиазом [14]. Другую ногу он заполнил льдом только до середины голени, а потом осторожно засунул внутрь скруббер. Кожа растянулась, словно боа-констриктор, поглощающий добычу.

Почти всё.

Он пришил синтез-ячейку к лопаткам, как рюкзак. Тепловая отдушина располагалась снизу, и, если бы бескостная рука Гордия сохранила способность двигаться по собственной воле, она бы могла дотянуться к этому отверстию.