Адам Робертс - Стеклянный Джек

В конце концов «Biblioteka 4» прибыла к длинной цепи пузырей, называвшейся Иудосалим, где у Яго, по его словам, имелись надёжные друзья. Они попрощались с Зиновьевой. Сафо изучила окрестности и сняла для них троих домик – скромную пристройку у стены третьего пузыря. Яго, рассчитавшийся с докторшей за услуги, также вложил деньги в аренду.

Вечером они поужинали в ресторане: рыба, как похвастался хозяин, выращивалась в аквариуме Иудосалима. Сафо долго не просидела, её всё ещё мучила ломка после отказа от КРФ, и потому она отправилась домой, чтобы поспать. Но Диана ощущала, как её настроение делается всё лучше. Она уже так давно не видела столь явных признаков цивилизации, не ощущала даже этих крупиц законности и порядка, что ностальгия по прошлой жизни сделалась болезненной.

А вот Яго был печален. Она знала, что их отношения изменились, и уже ничего нельзя исправить.

Они ели, поджав колени под стойку. Рыбу подавали завёрнутой в листья и со сферами гашишного вина. Они лицезрели широкую изогнутую стену пузыря, испещренную тут и там зеленью растительных посадок и синими обиталищами.

Она заговорила:

– На что это похоже, – спросила она, – убивать людей?

– Ну и вопрос! – отозвался он, не скрывая изумления.

– Мне действительно интересно. Я чувствую себя белой вороной. Сафо убила, и ты убивал. Многих.

Яго поразмыслил, прежде чем ответить.

– Это неприятно, – сказал он, – Во мне, как и во многих людях, есть часть, которая на такое способна, Но я держу её под замком внутри себя, Это похоже на,, ящик, Ящик внутри меня.

– А в ящике?

Он посмотрел на неё.

– Взрыв, – произнес он, – Ты хочешь сообщить, что нам пора расстаться.

Его прямота ошеломила Диану, но она сумела сохранить лицо, Ведь вопрос, который задала она, как раз и должен был ошеломить его.

– Зачем? – с заминкой спросила она, – Зачем ты так говоришь? – И тут же решила, что нет нужды в словесном фехтовании, – Нет, ты прав, Я думала об этом, Я долго об этом думала.

– Почему?

– Ох, Яго, – сказала она, чувствуя, как где-то внутри собираются слёзы, готовые вот-вот пролиться, Она сдержала их, – После всего, что ты сказал мне на борту корабля доктора Зиновьевой? Ты мне очень нравишься…

– Это шаг в сторону любви, – заметил он.

– Возможно! Наверное, да, Между нами и впрямь есть… видимо, это можно назвать привязанностью, Я перед тобой в большом долгу, Но мы с тобой никогда бы… никогда бы не смогли… ох, дорогой Яго! Даже если б мы оба были молоды, что бы из этого вышло?

– Даже если б мы оба были молоды, что бы из этого вышло, – повторил он невыразительным голосом, – Опять условное наклонение, Ты так его любишь, – Он вздохнул, – Ну что ж, моя дорогая, – сказал он, поднимая сферу с гашишным вином. – Я поступлю так, как тебе угодно.

Когда он назвал её «дорогой», Диана испытала подобие слабого электрического шока. Было невозможно понять, приятное это чувство или нет.

– Куда же ты направишься? – спросил он.

– Я не знаю. Сафо, конечно, пойдёт со мной. И ведь мне, – сказала она, впервые об этом подумав, – понадобятся деньги.

– С этим я помогу.

– Наверное, буду искать родителей, – проговорила Диана, уставившись мимо Яго на зелёное лоскутное одеяло дальней стены сферы. – Они где-то спрятались, и найти их будет нелегко. Но ведь это просто задача, которую надо решить! А на что ещё я гожусь, как не на решение задач? Я также могу навестить Анну Тонкс Ю во плоти. Почему бы и нет?

Яго отвернулся. С того места, где сидела Диана, было никак не увидеть, блестят у него глаза или нет.

– Это могло бы разбить мне сердце, – произнес он ровным голосом, – если б оно у меня было.

– Не надо так, Яго. Мы говорим «никогда», потому что так нам диктует рациональный ум. Но сердце не знает слова «никогда».

Он чуть просветлел, услышав это, кивнул и даже улыбнулся. Но в глаза по-прежнему не смотрел.

– Как мне кажется, есть проблема серьезней, чем местонахождение твоих родителей, – проронил он через некоторое время. – Это проблема всей Системы как таковой. Революция. В историческом смысле, я думаю, движущей силой всех революций было отчаяние людей, которым некуда больше падать и нечего терять. Но с ганком и жильем для всех так низко уже не упадешь. Вопрос в том, как сделать так, чтобы люди захотели что-то изменить к лучшему?

– Надежда, – ответила она.

– Именно, – кивнул Яго. – Разумеется, я осознаю весь риск. Не стоит и говорить о том, что ставки высоки. Если бы БСС-пистолет попал в руки Улановых – или твоей МОГсестры, или какой-нибудь другой фракции, – то всё легко могло бы обернуться катастрофой невиданных масштабов. Вероятно, благоразумней было бы просто уничтожить устройство. Но я этого не сделал. Не сделал, потому что оно несет в себе зерно надежды – надежды на то, что люди смогут когда-нибудь покинуть Систему и отправиться куда пожелают.