Энн Перри - Улица Полумесяца

От дальнейших комментариев суперинтенданта избавили грохочущие колеса и цокот копыт, донесшиеся с набережной, и спустя мгновение на лестнице появилась знакомая фигура судмедэксперта, в слегка съехавшем на одно ухо цилиндре и с саквояжем в руке. Он спустился по ступеням, скользнул взглядом по Томасу, а затем увидел распростертое в лодке тело, и его брови поползли на лоб.

– Очередное скандальное дельце, а, Питт? – прозаично произнес криминалист. – Не завидую я тому, что вам удастся обнаружить на сей раз… Известно уже, кто жертва? – Со вздохом медик вступил на нижнюю ступеньку и опасно остановился всего в футе над плещущейся водой. – Ну и ну! Не думал, что человеческая натура осталась для меня тайной за семью печатями, но признаюсь, что развлечения некоторых индивидуумов выше моего понимания.

С крайней осторожностью, стараясь не потерять равновесие, эксперт перешагнул в лодку. Та закачалась, и он пошатнулся, но устоял на ногах, готовый к этому, и, опустившись на колени, приступил к осмотру покойника.

Питта вдруг пробрала дрожь, хотя на самом деле было не холодно – разве что сыро. Он уже послал за своим помощником, инспектором Сэмюэлем Телманом, но тот почему-то запаздывал.

– Кто обнаружил его и в какое время? – Супер– интендант оглянулся на констебля.

– Я сам и обнаружил, сэр, – ответил тот. – Во время своего обхода. Как раз собирался посидеть на этой лестнице и перекусить, когда заметил энту странную лодку. Было вроде как около половины шестого утра. Но, может, конечно, и малость позжее; дело-то было темное, и ни души вокруг.

– Но вам удалось разглядеть покойника? Не темновато ли для такого времени?

– Поначалу-то я, скорее, услышал нечто странное, удары какие-то, и пошел глянуть, что, значится, там такое стучит. А спустившись к реке, стало быть, посветил фонарем-то – и едва сам в воду не свалился! Сперва я и не понял, что там валяется такой господин…

– Так вы полагаете, он из господ? – спросил Питт с невольной насмешкой.

Констебль поморщился:

– Рази ж какому работяге взбредет в голову этак вот вырядиться? В бархатное платье! И вы гляньте на евонные руки. Не приученные они к труду-то вовсе.

Томас подумал, что заключение констебля в основном зиждется на предубеждении, но, вероятно, он прав, и это стоящее наблюдение. Об этом суперинтендант и сообщил констеблю.

– Благодарю вас, сэр, – с довольным видом ответил его коллега, мечтавший стать детективом.

– Вам бы, может, следовало зайти во французское посольство и выяснить, не сможет ли кто опознать его, – продолжил Питт.

– Кому, мне? – оторопело произнес констебль.

– Ну да, – улыбнулся ему Томас, – ведь именно вы быстро сообразили, на кого он похож. Но теперь можете подождать, чтобы узнать сначала, каково будет заключение эксперта.

После минутной тишины борт покачнувшейся лодки с шумом проехался по камням.

– Его ударили по голове каким-то твердым округлым предметом, типа дубинки или скалки, – уверенно сообщил судмедэксперт, – и я очень сильно сомневаюсь, что это произошло случайно. Наверняка он не сам себя распял в такой позе… – Хирург покачал головой. – Одному Богу известно, сам ли он так вырядился или ему помогли. Да и порванное одеяние, похоже, свидетельствует о какой-то борьбе. Очень сложно, знаете ли, манипулировать трупом.

Питт ожидал подобного заключения и все же испытал болезненный укол. Отчасти он надеялся, что произошел несчастный случай, пусть скверный и дурацкий, но все же не преступление. Кроме того, он серьезно надеялся, что этот труп не имел отношения к пропавшему французскому дипломату.

– Вам стоит взглянуть самому, – предложил медик.

Томас неуклюже перелез в шаткую плоскодонку и в прорезавшихся лучах рассвета склонился над убитым, приступив к тщательному осмотру.

Погибший выглядел лет на тридцать пять. Он явно не голодал, но и не набрал лишнего веса. Это был слегка мягкотелый, возможно, рыхловатый, в общем, никак не мускулистый мужчина. Его ухоженные изящные руки были изнеженными и мягкими. На пальце левой руки поблескивало золотом кольцо с печаткой. На руках не было никаких мозолей или чернильных пятен, однако на левом большом пальце остался еле заметный шрам, похожий на след от ранки, случайного пореза ножом или кинжалом. На лице погибшего застыла невыразительная маска смерти, поэтому сказать что-то определенное о его характере или темпераменте было трудно. Густые светлые волосы были хорошо подстрижены – самого Питта ни разу в жизни не стригли так прилично. Он невольно поднял руку и откинул собственные волосы со лба. Они мгновенно упали обратно, и полицейский отметил, что его шевелюра отросла, вероятно, дюймов на шесть больше, чем у распластавшегося в плоскодонке мужчины.