Джесс Уолтер - Над осевшими могилами

Однако на такие дни он больше не согласен, и виселица тоже не шибко привлекает. Посему идея сдаться дамочке растаяла, Ленин врубил передачу и покатил к Анжеле. Но он знал, что вновь сюда приедет, встанет перед этой бабой и сделает так, чтобы произошло хоть что-то , даже если для этого кому-то из них придется убить другого.

В мечтах все было совсем как в детской грезе о войне – героично и безболезненно. Но его видение отличалось конкретикой: он соскальзывал

в воду, полицейская дамочка успевала дотянуться и схватить его за руку, их обоих утаскивало за край плотины, и они, отмучившись, вместе уплывали в вечный сон.

Первой мыслью было утром пойти в отдел собственной безопасности, во всем признаться и тешить себя надеждой, что уволят ее по-тихому. Даже стало легче. Забыть о Ленин Райане. О Спайви, Макдэниэле и Кёртисе Блантоне. Но есть человек, о котором не забудешь. Каролина рухнула в кресло.

– Алан, – только и сказала она.

– Простите. – Дюпри замер перед ней. – Зря я рассказал.

Если она сознается, ему конец. Без вопросов. Когда дело закроют, ее могут понизить в должности – отправят читать лекции о вреде наркомании, преподавать или заниматься социальными программами. Был нож или не было ножа, дебошир пересек смертельную зону в двадцать четыре фута, а значит, жизни полицейского грозила опасность. В подобном случае нет однозначной установки о применении оружия. Откроешь огонь – будешь писать кучу объяснительных, но тебя оправдают. А вот Дюпри, желая ей помочь, сфальсифицировал улику. За это его посадят.

Дюпри перегнулся через стол и попытался заглянуть ей в глаза:

– Пожалуйста, простите меня. Сам не понимаю, зачем я это сказал.

Да нет, подумала Каролина, мы оба все понимаем. А с нами – Хендерсон, Дебби и, наверное, весь полицейский участок. Неважно, была ли у нас постель, главное, что у всех на виду, – сумма наших посланных друг другу улыбок и чуть-чуть затянутых переглядов.

Обещание поступка в сто раз хуже самого поступка. Она может делать вид, что не имеет никакого отношения к разводу Дюпри. Может себе говорить, что не спала с ним. Может оттягивать этот момент, но разве кто-нибудь – она сама, Дюпри или тот же Хендеросон – хоть на секунду усомнился, что рано или поздно они с Аланом сойдутся? Во рту стало горько, и Каролина подумала, что у самообмана тысяча оттенков, но вкус один.

– Я ничего от вас не требовала, – сказала она. – Я не просила вас… – Слово «разводиться» не выговорилось.

– Я знаю. – Дюпри уставился в пол.

Да, она не просила его бросить жену. И в чем-то это было еще хуже. Она не просила и тем самым стреножила его и себя возможностью. Если б той или любой другой ночью они переспали, у них бы появились претензии друг к другу и они бы затеяли долгую круговерть взаимных разочарований, обманов и предательств. Но они выбрали наихудшую разновидность привязанности: чистую. Миг влюбленности они поймали в силок и эгоистично сохраняли его девственность.

Никакой муж, никакая жена, никакой двадцатичетырехлетний бармен не переплюнут человека, с которым ты стараешься не переспать. У грезы всегда свежее дыхание, она не забывает важные даты. Вкупе с маленькими жертвами Дюпри, о которых Каролина знала, и одной большой, которой он ее огорошил, все их перегляды, улыбки, комы в горле и мечты друг о друге выглядели прозрачной фальшью. И однако сейчас она себя так чувствовала, словно ее застукали в постели с Дюпри.

– Я хотел вам помочь, – сказал он.

– Я должна вас поблагодарить? – холодно спросила Каролина.

– Нет, конечно.

– Вы не смели решать за меня, Алан. Если я облажалась…

– Вы не облажались. Все сделали правильно. Вы же не знали, что он бросил нож. А если б он выхватил у вас пистолет?

– Он был в дымину пьяный!

– Нет. Это был правильный выстрел.

Каролина уже была готова понять и простить Дюпри, но его снисходительность ее взбеленила:

– Вы себя-то послушайте! Зачем подбрасывать нож, если выстрел правильный ?

– Вы были в шоке. – Дюпри вскинул руки. – Я хотел снять с вас груз.

– А теперь хотите шокировать. Теперь хотите придавить.

Дюпри потер виски:

– Нет. Я сказал, чтобы…

– Вам лучше уйти, – перебила Каролина.

– Я сказал, чтобы вы поняли, как сильно я…

Каролина вскочила, ее всю колотило:

– Как сильно, как сильно! – Она глотнула воздух. – Идите вы к черту, Алан! По-вашему, я не знаю? Последние шесть лет я тоже была здесь. В основном одна! – Голос ее дрогнул, она стиснула зубы. – Я прошу вас уйти, быстрее. – Каролина раскрыла папку и притворилась, будто читает, хотя буквы плыли перед глазами.