Джесс Уолтер - Над осевшими могилами

– Мы из полиции. – Каролина достала бляху, поскольку Геррати не спешил показать свою. – Вы арестованы за вовлечение в занятие проституцией.

– Нет! – взвизгнул летун, окончательно превратившись в пацана. – Я не говорил, что заплачу за секс. Я думал… это…

Но Геррати уже поднялся, взявшись за кобуру:

– Руки на затылок, повернитесь спиной.

– Не-ет, не надо… – Парень не мог поверить в происходящее; Каролина взяла его за руки и осторожно защелкнула наручник на одном запястье.

– Вы имеете право хранить молчание… – начал Геррати.

В лестничном сумраке Алберт разрыдался. Каролина выпустила его руку.

– Пожалуйста, не надо, – всхлипывал парень. – Я уже второй раз попадаюсь. Теперь заберут мотоцикл и уволят за аморалку. – Он еще пробормотал что-то о ссуде на учебу и, звякая наручниками, закрыл руками лицо.

Похоже, Геррати это забавляло – он ухмыльнулся и закатил глаза. Но Каролине стало скверно. Когда из наблюдательной комнаты появился Солаита и стал дочитывать парню его права, она тихонько вышла на улицу.

Ветерок, вестник нетерпеливой весны, холодил лицо. Из мотеля доносились плач Алберта и голос

Солаиты, терпеливо разъяснявшего право на адвоката. Каролина глубоко вдохнула и через стоянку прошла на улицу где остался мотоцикл. Наверное, потом кто-нибудь из копов заберет.

– Господи, до чего же мерзко, – прошептала она, шагая по тротуару, хотя знала, что ее слышат Геррати и Солаита в мотеле, а также сержант и оперативники, притаившиеся в пакгаузе двумя кварталами дальше. Наверное, коллеги переглянулись и вскинули брови – пожалуйста, вот вам еще доказательство, что Мейбри не годится для нашей работы, ненадежная и слишком уж мягкотелая.

Каролина продолжила вахту.

Серьезные клиенты парковались в темных переулках и, точно рыбаки в лодках, ждали, когда мимо проплывет женщина, но иногда сами забрасывали блесну на Спрейг или Пасифик. Фары очередной машины выхватили край тротуара, и Каролина шагнула в свет, давая возможность себя рассмотреть. Но машина не остановилась, и Каролине, как ни странно, стало обидно, что ее отвергли. Она прошла два квартала, потом вернулась к лодочному центру. Проехало еще несколько машин. Минут через десять из-за угла показался неприметный автомобиль сержанта Лейна, а из мотеля вышли Геррати и Солаита – между ними притихший Алберт в наручниках. Лейн припарковался за японским мотоциклом и вылез из машины.

– Закончили. – Сержант подал Каролине ее спортивную сумку. – Я дал отбой патрульным. У нас пять задержанных, а с твоим дружком, – он кивнул на Алберта, усевшегося на бордюр, – ровно полдюжины. По-моему, неплохой ночной улов.

Каролина посмотрела на часы:

– Сейчас всего десять.

У шлюх только-только началась вторая смена, которая закончится в три ночи – через час после закрытия баров.

– Я обещал поработать пару часов. Время вышло. Это не наше дело. Пусть убойный отдел сам ковыряется. – Лейн повернулся к Геррати и Солаите, вздернувшим летуна на ноги: – Кто хочет отогнать сраного япошку?

Геррати пожал плечами, наигрывая равнодушие:

– Ну что, я могу.

– Может, еще часок? – спросила Каролина.

– Им это все для галочки, чтоб потом сказать – сделано все возможное. Я ценю твое усердие, но кроме таких идиотов, – сержант показал на Алберта, – мы никого не поймаем. Этот их малый не свяжется с девкой, которую видит первый раз в жизни.

– Как скажешь. – Каролина облегченно вздохнула.

Возможно, Лейн в нее не верит или опасается, что она снова сорвется. А может, и вправду считает это зряшной тратой времени. Ну и плевать, главное – на сегодня она свободна. Отвернувшись, Каролина сдернула микрофон, прилепленный меж грудей, и кинула его в сумку. Достала джемпер, надела поверх майки. До бедер натянула спортивные штаны и, расстегнув молнию, сбросила юбку на тротуар.

Подняв голову, встретила взгляды коллег и летуна. Сержант откашлялся.

Геррати оседлал мотоцикл, включил зажигание, чуть усмехнулся.

– Переднее крыло слегка болтается, – сказал Алберт. Он смущенно покосился на Каролину и пожал плечами: – Я в дерево въехал.

Каролинина машина стояла в квартале от Спрейг-авеню, за лодочным центром, обнесенным сеткой-рабицей. Сержант немного проводил Каролину, похвалил за профессионализм и усердие, проявленные в операции. Мол, она снова в обойме. Доктор Юинг советовала унять цинизм и не выискивать снисхождение в словах коллег, а воспринимать все буквально, как письменный текст. Но Каролина невольно искала подтекст. Если сейчас ее хвалят за усердие и профессионализм, значит, раньше их не было. Если ее нынешняя работа – исключение, тогда все прежние ляпы и срывы – правило. Спасибо, что сегодня вела себя не по-бабски.