Себастьян Фитцек - Двадцать третий пассажир

С помощью которого она могла открыть шлюз. С помощью которого она могла выбраться отсюда.

– Эй, подожди, пожалуйста. Может быть, будет лучше, если я тебя провожу?

Куда бы ты ни направилась.

Огромным усилием воли Мартин заставил себя повернуться на правый бок. Он увидел, как, топая по полу босыми ногами, она вышла из ванной комнаты. Услышал, как она громко и четко еще раз сказала «Да», что не имело никакого смысла, потому что она и не собиралась ждать его.

«Куда же ты собираешься идти?» – хотел крикнуть он ей вслед, но с его уст не сорвался даже шепот.

Анук еще раз обернулась в его сторону. Мартин увидел, как ее губы сформировали ответ на его вопрос: К «Голубой полке»; а потом и услышал эти слова, дошедшие до него с небольшой задержкой во времени, словно расстояние между ними увеличилось до такой степени, что для его преодоления звуку требовалось заметно больше времени, чем свету.

К « Голубой полке»?

Мартин оперся о колени и ладони и на четвереньках пополз вслед за Анук.

Он уже где-то слышал это обозначение.

Но где? ГДЕ?

Будучи не в силах двигаться быстрее, чем в черепашьем темпе, он выполз из ванной и успел увидеть, как Анук открыла входную дверь и, так и не обернувшись в его сторону, покинула свою палату.

Наоми

Знакомый скрип. Неужели она слышит его в последний раз?

Звук, с которым открывался люк, показался ей увертюрой, подходящей прелюдией к ее уходу из этого мира.

Наоми Ламар встала и, нетвердо стоя на ослабевших ногах, смотрела вверх на ведро, которое, покачиваясь, медленно опускалось к ней.

Она так нервничала, что даже почувствовала позыв к мочеиспусканию, хотя только что сходила по малой нужде. В колодце не было подходящего для этого уголка , но она подыскала такое место, где, как ей казалось, моча быстрее всего исчезала в щели пола.

Наоми запрокинула голову и смахнула со лба клопа, который выполз из ее волос. Ее тело уже не чесалось. Теперь оно горело, так сильно она расчесала себя до крови. Шею, руки, грудь, ноги, покрывшиеся за два месяца волосами.

Однако сверху придет избавление.

Ведро покачивалось в полуметре над ее головой. Последовал сильный рывок, и она испугалась, что компьютер может выпасть из ведра. Наоми вытянула руки вверх (к пауку), однако ничего не произошло, но зато она смогла ухватиться за ведро.

Она судорожно вцепилась в него и держала так крепко, как обняла бы Анук, если бы хоть один раз в жизни ей представился такой шанс.

Когда ведро находилось на уровне бедер, она опустилась вместе с ним на пол. И расплакалась.

Она вспомнила тот день, когда в университете были вывешены результаты экзаменов, а она не хотела идти в крытую галерею, не хотела стоять в очереди вместе с другими студентами, чьи мечты благодаря одному взгляду на список могли получить мощный импульс или разбиться вдребезги.

Однако в конце концов она уже не могла больше ни одной минуты оставаться в своей комнате. Любопытство победило страх и погнало ее по кратчайшему пути к «Черной доске». Такое же чувство охватило ее и сейчас сгорая от любопытства, она вынула ноутбук из ведра и раскрыла его.

Одну, может быть, две секунды она смогла сидеть с закрытыми глазами. Но потом не выдержала и начала читать сообщение паука. Последнее сообщение, полученное от него, после того как Наоми призналась в бесспорно самом ужасном поступке, совершенном ею в своей жизни:

«Очень хорошо, миссис Ламар. Именно это я и хотел от вас услышать. Наконец-то вы сказали правду. Если у вас есть еще что-то, о чем вы хотели бы рассказать перед смертью, вы можете набрать сообщение на клавиатуре этого компьютера. Как только вы отправите ноутбук ко мне наверх, я позволю вам умереть».

Шатаясь, Мартин вышел в приемную «Адской кухни», попытался ухватиться за стойку и опрокинул при этом пластмассовый горшок с искусственными гортензиями.

Анук уже и след простыл.

Когда ему наконец удалось снова встать и выбраться из больничной палаты в фойе, он увидел только ее спину, полоску голой кожи в том месте, где больничная ночная рубашка не была застегнута, как полагается. Затем электронные двери закрылись, и у Мартина уже не было возможности помешать девочке покинуть карантинную зону.

Чтобы отыскать ультрафиолетовые метки в недрах корабля. Босиком. С ультрафиолетовой лампой в руке.

Слезящимися глазами Мартин смотрел на стальные двери шлюза и не представлял себе, как сможет снова открыть их, даже если ему и удастся пройти казавшиеся непреодолимыми три метра, отделявшие его от выхода.