Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут

Эрик внимательно изучил все это, хотя на самом деле его ничто не удивило. Макс и во время их сеансов всегда говорил о матери горячо, и Эрик своими глазами имел возможность убедиться, что Мэри действительно безответственная мать. Пожалуй, враждебности в его словах было больше, чем Эрик мог ожидать, особенно если учитывать, что он разговаривал с незнакомым человеком – Лори, но и это можно было объяснить: Макс в тот вечер был очень расстроен из-за ухудшения состояния бабушки, напуган тем, что она начала задыхаться дома, тем, что пришлось везти ее в «неотложку». Так что нельзя судить о Максе по одному этому вечеру, подумал Эрик – и тут же спохватился, спрашивая себя: неужели он действительно постоянно ищет оправданий для этого мальчика?

Он перешел на следующую страницу, чтобы посмотреть, нет ли там еще записей, но их не было, хотя он еще не дошел до конца файла Вирджинии Тихнер. Следующая страница файла была первой страницей ее предыдущей медицинской карты, которую на нее завели во время первой госпитализации два месяца назад. Она лежала в отделении кардиологии, на третьем этаже, три дня, ее там обследовали и лечили по поводу жалоб на затрудненное дыхание и боль в груди. Эрик вспомнил, что Лори упоминала об этом тогда, в отделении «скорой помощи», но он, вероятно, забыл. Он раньше не концентрировался на этом, потому что это не имело особого значения, да и было логично, что Вирджиния, опухоль которой развилась до таких размеров к тому моменту, как они познакомились, раньше уже бывала в больнице. Эрик взглянул на верх страницы, чтобы уточнить, кто из врачей занимался ее случаем: доктор Моррис Брекслер, заведующий кардиологией.

Эрик нахмурился.

Странно, что Моррис не упоминал о том, что он лечил бабушку Макса. Они встретились внизу и достаточно долго обсуждали происшествие в торговом центре – и вроде бы казалось уместным в этой беседе упомянуть об этом. Ведь не мог же Моррис это скрывать – какие для этого у него были причины? Конечно, Моррис, скорее всего, не имел близких отношений с Максом и его бабушкой, но все-таки Макс тогда привез бабушку в больницу первый раз и наверняка неоднократно ее навещал, если вообще не сидел около нее все время.

Эрик посмотрел на правую сторону страницы, где обычно расписывали, кто из персонала занимается пациентом. Итак, лечащий врач – Моррис Брекслер, врач-стажер Сара Стоун, медсестра Калеб Марчеки и социальный работник Марта Жирандоль. Рядом с каждым именем был указан телефонный номер отделения кардиологии – согласно правилам больницы, личные номера сотрудников были засекречены, чтобы пациенты и их родственники не могли звонить им без конца.

Эрик рассеянно просмотрел отчет о состоянии Вирджинии и показателях ее давления и анализов, потом оценил результаты МРТ и рентгеновского исследования грудной клетки и гортани, на которых опухоль была еще почти не видна – значит, она росла очень быстро. Он быстро пролистал до самого конца файла, надеясь найти какие-нибудь записи, касающиеся Макса, но таковые нашлись только на самой последней странице, где были «заметки врача». Здесь была запись, относящаяся к первому дню пребывания Вирджинии в больнице, которая гласила: «пациентку сопровождает внук, других посетителей нет… внук, судя по всему, осуществляет уход и в курсе всех препаратов, которые принимает пациентка, и ее вкусовых предпочтений…» На второй день, после записей о жалобах на затрудненное дыхание, Моррис записал: «Пациентка очень беспокоится о душевном состоянии своего внука, учитывая ее диагноз». И на третий день Моррис тоже сделал запись: «Пациентка хочет, чтобы ее внука консультировал психиатр – во избежание депрессии».

У Эрика в памяти возник образ Вирджинии в отделении «скорой помощи», то, как она тогда вцепилась в него высохшей рукой и заставила обратить внимание на проблемы Макса. Видимо, Вирджиния пробовала сделать то же самое с Моррисом, но Моррис даже не попытался помочь ей или Максу.

Эрику стало не по себе. Он понимал, что Моррис был занят, но он был не более занят, чем любой другой заведующий отделением. И ведь он мог позвонить ему, Эрику, и попросить о консультации – как поступила Лори. И в голову Эрика закралось подозрение: уж не стал ли причиной того, что Моррис не стал обращаться к психиатру, тот факт, что они не ладили на Комиссии по лекарственным средствам? Эрику не хотелось допускать даже мысли о такой возможности, но то, что Моррис даже не упомянул обо всем этом во время их разговора внизу на лестнице, само по себе уже было очень и очень подозрительно.