Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут

Репортеры начали переговариваться, а Эрик почувствовал, как у него в жилах застыла кровь. В первый раз все было сказано так откровенно и без обиняков, на публике. И он вдруг понял, что со стороны действительно может казаться, будто он покрывает убийцу – и что многим именно так и кажется.

– Мы стараемся не забывать о жертвах ужасных преступлений и их убитых горем семьях. Мы сделаем все возможное, чтобы раскрыть убийство Рене Бевильакуа. Адвокат доктора Пэрриша был прав, когда живописал, как мы чуть не подавились своими значками. Это потому, что мы не можем относиться к убийству юной девушки спокойно.

Пол дернулся.

– Лучше бы на ее месте был ты.

Капитан Ньюмайер продолжал:

– Мы хотим возмездия за смерть Рене Бевильакуа. И нам не нравится, когда мы пытаемся найти и наказать убийцу, а нам вставляют палки в колеса. В данном случае на одной чаше весов лежит законность и формальности, а на другой – справедливость. Я не адвокат, но я знаю закон и признаю право доктора Пэрриша на молчание. Но как отец – я просто не понимаю, как этот человек может спать спокойно. – Капитан Ньюмайер замолчал, чтобы успокоиться.

Пол покачал головой.

– Он ведь не плачет? Если он плачет – террористы победили.

Эрику было не смешно. Этот пассаж про спокойный сон был очень кстати: он почти не спал с тех пор, как все это началось.

Капитан Ньюмайер прочистил горло:

– Я заканчиваю свое заявление и готов ответить на несколько вопросов, время строго ограничено.

Репортеры зашумели, начали выкрикивать вопросы, но поскольку микрофонов у них не было, их голоса слились в неразборчивую какофонию.

Снова зазвучал голос капитана Ньюмайера:

– Хорошо, я повторю вопрос. Вот он: «Не должны ли мы быть благодарны доктору Пэрришу за то, что он остановил противостояние в торговом центре?» Что ж, несмотря на то что доктор Пэрриш действительно вчера вечером вмешался в ход операции по освобождению заложников, я должен отметить, что там были собраны лучшие и очень хорошо обученные силы шести округов, спецназ, команды быстрого реагирования, пожарные команды, сотрудники EMT, а также представители федеральных агентств – ФБР, АТО и Национальной безопасности.

Пол хмыкнул:

– О, этот «заместитель Дуг» [17]напоминает мне моего пятилетнего сына: тот тоже очень любит грузовики, пожарные и полицейские машины. Дайте ему парочку – и он уже Боб-строитель.

Эрик услышал, как потеплел голос Пола, когда он говорил о сыне, и сразу почувствовал вину, подумав о Ханне. Нужно будет позвонить Сьюзан, как только он приедет домой.

Капитан Ньюмайер в радиоприемнике продолжал:

– Отвечая на ваш вопрос, мы должны отметить, что гражданам строжайше запрещено вмешиваться в ход специальных операций во время экстремальных ситуаций, подобных той, которая сложилась у торгового центра. Именно по этой причине доктор Пэрриш был арестован по обвинению в нарушении административного закона. В Главном управлении Мэриона работают талантливые и хорошо обученные полицейские, а «Король Пруссии» – это вам не «Дикий-дикий Запад». И нам не нужны ковбои. Спасибо большое за вопрос, а теперь, пожалуйста, последний вопрос.

Пол фыркнул.

– Ковбои… Здорово. Отличная аналогия. И как я сам не додумался?

В приемнике снова зашумели репортеры, затем капитан Ньюмайер сказал:

– Итак, вопрос: «Будет ли окружной прокурор настаивать на том, чтобы доктор Пэрриш нарушил свое право молчания в интересах пациента и предоставил информацию, которая у него, возможно, имеется, о причастности Макса Якубовски к убийству Бевильакуа?»

– Неплохая формулировка, – сказал Пол с легкой усмешкой на губах. – Похоже, пресса с нами в одной лодке.

Капитан Ньюмайер ответил:

– Вопрос прекрасный, но, к сожалению, он не входит в мою компетенцию. Его следовало бы задать окружному прокурору, который, как всем известно, находится сейчас в больнице. Спасибо всем, леди и джентльмены.

– Ага! – Пол убавил звук радиоприемника. – Что ж, теперь мы кое-что знаем. Мы знаем, что окружной прокурор планировал быть на пресс-конференции, однако его не было. Почему же? Потому что он услышал, что мы сказали о большом жюри, – и они не захотели отвечать на этот вопрос. На него должен был отвечать окружной прокурор – и прокурора не было. Наверное, вышел выпить стаканчик молока. Ведь они же пьют именно молоко. Молоко! Никакого виски.

– Так это хорошо для нас или нет? Они собираются выставить меня перед большим жюри?