Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут

– Ты веришь этому болвану? – пробурчал полицейский, который был за рулем, а другой негромко выругался сквозь зубы.

Они оторвались от телевизионщиков и поехали дальше, словно по выделенной полосе, между рядами обычных машин, в которых водители глазели на них и снимали их на камеры, а подростки на задних сиденьях все сплошь были с телефонами – и тоже снимали видео и фото. Вся эта процессия подъехала наконец к участку, вокруг которого было просто море огней, так что участок казался островом в этом облаке из света, тумана и сигаретного дыма.

Машина приблизилась к участку и чуть притормозила, чтобы въехать на парковку, где яблоку было негде упасть: здесь были представители массмедиа, их машины и аппаратура были просто везде, на каждом свободном квадратном сантиметре пространства. Толпа репортеров осаждала сам участок, но их сдерживала двойная линия полицейских Главного управления Мэриона в черной форме. А за этой живой баррикадой… Эрик никогда в жизни не видел столько камер, диктофонов, микрофонов и всяких других устройств, а также такой толпы репортеров, фотографов и телевизионщиков.

Все полицейские машины остановились одновременно, подъехав вплотную к линии полицейских. Эрик посмотрел в окно и увидел, что в отличие от Рэднора Главное управление Мэриона представляет собой отдельное здание из красного кирпича, довольно старое, с белыми портиками на фасаде. Копы разом выскочили из машин, словно по команде, и Эрик вытянул шею на своем сиденье, стараясь рассмотреть все получше. Он видел, как полицейские разделились на две группы. Те, кто был в первой группе, направились к машине Макса, а остальные встали около его двери.

– Сэр, выходите, пройдемте с нами, быстрее! – сунул голову в открывшуюся дверцу офицер в черной форме.

– Хорошо.

Эрика вытащили наружу и окружили, а он все пытался разглядеть, где находится Макс. Он понимал, что парень сейчас страшно напуган – и не только последствиями того, что он сделал, но и всем этим хаосом, кучей людей в военной форме вокруг себя, воющими сиренами и сверкающими мигалками.

– Макс! – позвал Эрик, но Макса не было видно за спинами полицейских, которые сопроводили его к дверям участка и втолкнули внутрь. Мэри и Зака Эрик тоже нигде не видел, поэтому он еще сильнее испугался за Макса.

– Офицер, – обратился он к копу, который ввел его внутрь и повел по ярко освещенному помещению, полному людей в форме, – этому мальчику нужна помощь. За ним нужно внимательно следить, он на грани суицида…

– Я скажу сержанту, сэр, побыстрее, идите же!

– Я иду, но ему действительно нужна помощь…

– Я понял, сэр, – ответил полицейский, вид у него был весьма напряженный. Он повел Эрика в коридор направо, в то время как Макса повели налево.

Эрик обернулся, чтобы хоть краем глаза увидеть Макса, но ему удалось разглядеть только кучу полицейских в черной форме. У него защемило в груди – он понимал, что сделал для Макса все что мог, но теперь не знал, как все это повернется и что дальше будет с мальчиком.

– Еще одна чудесная заварушка! – Пол вошел в большую комнату для допросов с улыбкой, которая казалась, однако, слегка натянутой.

– Спасибо, что пришли. – Эрик посмотрел на него с благодарностью со своего прикрученного к полу стула. С него сняли наручники, но запястья у него все еще ныли. Пожарную куртку у него отобрали, так же, как и телефон.

– Благодарите господа за Лори, только не говорите ей, что я это сказал. Вам не понять, что это такое – все школьные годы иметь сестру-гения. Это все равно что пытаться соответствовать недостижимому идеалу. – Пол водрузил на серый грязноватый стол свой дипломат.

– Где она? Она здесь?

– Нет, ей пришлось вернуться на работу. Какая-то авария на 202-й улице, что неудивительно – при таком-то движении! На улицах сейчас просто цирк какой-то.

– Я знаю. – Эрик мог себе представить, что творится за стенами полицейского участка: через большое окно слева был слышен шум толпы, собравшейся около здания, и можно было рассмотреть представителей разнообразных организаций: ФБР, АТО, Национальная безопасность – у всех у них на спинах красовались яркие эмблемы. Все они пялились на него, когда его вводили внутрь с руками за спиной и склоненной головой.

Пол опустился на стул в углу стола, поддернув свои тонкие слаксы.

– Итак, моя сестрица рассказала мне всю историю: вы, значит, полезли внутрь молла, чтобы спасти ребенка. Я, похоже, теперь сам готов влюбиться в вас по уши.