Грегг Гурвиц - Сирота Х. Человек из Ниоткуда

Он направился в ванную и открыл дверь душевой кабины из замутненного стекла, которая бесшумно отъехала в сторону. Эван включил душ, пустив горячую воду – настолько горячую, насколько было возможно. Вода смыла грязь и пот, и Эван наконец смог внимательнее рассмотреть рану на руке. Не так плохо, как могло бы быть. Порез достаточно ровный и быстро заживет. Эван вышел из душа, вытерся и занялся раной. Решив не накладывать швов, он сжал ее края и обработал их суперклеем. По мере того как порез будет заживать, клей высохнет и выйдет из раны.

Эван вернулся в спальню. В платяном шкафу находилось около двадцати одинаковых серых футболок, дюжина пар темных джинсов и столько же свитеров. Одевшись, Эван с некоторым колебанием посмотрел на нижний ящик шкафа.

Мужчина выдохнул, а потом открыл его и отодвинул аккуратно сложенное белье. Единственным указанием на то, что у ящика двойное дно, было крошечное, размером с ноготь, углубление с краю.

Эван потянулся к нему и приоткрыл тайник, но затем его рука замерла, приподняв крышку лишь на несколько дюймов.

Он посмотрел на то, что было спрятано под ней, а потом положил белье на место и закрыл ящик. День выдался долгий, так что совершенно ни к чему было сейчас открывать этот тайник.

Эван сходил в кухню, взял кубик льда, а затем вернулся в ванную и достал с полки глушители. Войдя в душ, он крутанул кран горячей воды в обратном направлении. Ручка крана одновременно была электронным замком, реагирующим на отпечатки его пальцев. Едва Эван повернул ее, как в стене открылась потайная дверь, обнаруживая проход в скрытую комнату.

Мысленно Эван называл комнату площадью в четыреста квадратных футов «хранилищем». Во время мнимой перепланировки он оборудовал кладовку в задней части своей квартиры. В комнате под лестницей, ведущей на крышу, тянулись голые бетонные стены, торчали балки, а потолок спускался под наклоном вниз – из-за того, что сверху были ступеньки. Такой кладовки не было ни в одной другой квартире, так что никому не пришло бы в голову искать ее или даже предположить ее существование.

В той комнате, попасть в которую можно было лишь через потайную дверь, находились шкаф с оружием и верстак, стоявшие вдоль стены под лестницей. У противоположной стены располагались мониторы, на которых были видны коридоры и лестницы Касл-Хайтса: изображение с дешевых, но надежных камер наблюдения тайваньского производства, установленных в доме, легко перехватывалось.

Один из компьютеров, не подключенный к Интернету, содержал информацию о банковских счетах Эвана. Основной счет был зарегистрирован в Люксембурге на имя Z$Q9R#)3, а паролем к нему служило бессмысленное предложение из сорока слов. Доступ к счету можно было получить только по телефону, а транзакции проводились исключительно по голосовой команде. Не было ни электронного доступа, ни виртуальных транзакций, ни дебетовых карт. Другие счета были размещены в оффшорных зонах: на Бермудах, на Кипре, на Каймановых островах, а весь документооборот шел через трастовые фонды и шелл-компании, юридическим адресом которых был Род-Таун, Тортола.

Как говаривал Джек, шарикоподшипники внутри шарикоподшипников .

Эван определенно проделал долгий путь от типовых высоток в Восточном Балтиморе.

Рядом с компьютерной мышью на центральном столе стояла стеклянная ваза размером с кулак, заполненная галькой. В ней рос цветок алоэ. Эван опустил на зазубренные листья кубик льда – таким образом он каждую неделю поливал цветок.

Затем он положил глушители в один из шкафчиков с оружием и вышел из «хранилища», закрыв за собой потайную дверь.

В гостиной Эван наконец-то сел: умостился на ковре, скрестив ноги и держа спину прямо. Положив ладони на колени, он принялся медитировать. Эван обратил взгляд внутрь своего тела, чувствуя, как его кости соприкасаются с полом, ощущая вес своих ладоней. Мысленно он проследовал вниз по дыхательным путям – от носа к горлу и легким, ощущая запах горящих в камине березовых поленьев. Эван различал каждый завиток на поверхности стола из сандалового дерева, ощущал каждую нитку в персидском ковре, видел, как свет городских огней, проходя сквозь занавески, приобретает оранжевый оттенок. Следовало смотреть на все так, как будто видишь это в первый раз. Это всегда было его целью.

Эван внимательно слушал свое дыхание.

Он опустил веки, не закрывая глаз полностью, и мир вокруг него стал зыбким, как во сне, – не было ни прошлого, ни будущего. Эван заставил себя забыть о сегодняшнем дне – о четырехчасовой поездке из Лас-Вегаса, о ноже, вспоровшем его руку, о монотонном жужжании голоса Хью Уолтерса в лифте. Поток воздуха из кондиционера коснулся его затылка. Рана на предплечье пульсировала теплом, и нельзя сказать, чтобы ощущение было неприятным.