Грегг Гурвиц - Сирота Х. Человек из Ниоткуда

Мерцающий экран телевизора с отключенным звуком возвышался над разбросанными по полу игрушками и грязным бельем, высыпавшимся из перевернутой корзины, лежавшей на диване. Рядом с диваном валялся опрокинувшийся поднос, на полу были разбросаны осколки разбившихся тарелки и миски.

Мии нигде не было.

Пройдя по коридору, Эван тихо позвал ее. Дверь в спальню была открыта, но, заглянув в комнату, он понял, что она пуста. Затем Эван услышал всхлипывание из темноты кладовой.

– Мия?

Он открыл дверь кладовки пошире и увидел, что женщина сидит на полу, прислонившись спиной к шкафчикам, и вытирает лицо. В руке у нее был все тот же вездесущий айфон.

– Простите. Просто я… Простите. Иногда…

– Можно войти?

– Да, пожалуйста.

Эван прислонился к стене напротив, между висящих на вешалке блузок, и опустился на пол. Мия была обута в тапки, сделанные в виде кроликов. Они были розовые, пушистые, с изображением сердечка и надписью «Лучшая мама в мире». При виде этих тапок Эван почувствовал нечто большее, чем просто удивление. Он понял, что ему нравится этот дом, где ножом пользуются, чтобы намазывать масло, а суперклеем – чтобы чинить игрушки.

– Простите, что накричала на вас там, наверху, – сказала Мия.

– Вы просто защищали своего сына.

– Вот что я вам скажу: быть родителем – это не для слабаков.

– Да уж, – ответил Эван. – Похоже на то.

– А еще и работа… – Мия вздохнула. Пряди волос снова легли ей на лоб. – Справляться со всем этим одной… Иногда это невероятно трудно. Я понимаю, что это звучит жалко, учитывая мой достаток, но… – Выражение ее лица изменилось. – Я все делала правильно, – произнесла она. – Усердно училась, упорно работала, была хорошей женой. Я знаю, что вы скажете. Мне надо вырасти. Я знаю, что говорю наивные вещи, но господи боже! Хочется надеяться, что все образуется. Что будет лучше, чем сейчас. – Мия взмахнула рукой, обведя вешалки, на которых висели плащи, и кипу свитеров на верхней полке. – Я продолжаю говорить себе это, верить в это, но этого не происходит. Почему?

Эвану были неизвестны такого рода проблемы – значимые, но не важные, прозаичные, но не тривиальные. Мальчик, растущий без отца. Ванная комната, в которой забился слив. Пакет с замороженным горохом, который прикладывают к синяку. Мия продолжала смотреть на Эвана, и он понял, что она ждет ответа.

– Полагаю, что это вопрос дисциплины и целеустремленности.

Мия задумчиво хмыкнула.

– Это вам так кажется, – сказала она без упрека. – В вашей жизни никого нет. То есть вообще никого. Люди и отношения сбивают с толку, норовят пнуть тебя под зад, отвлечь, заставить сменить курс. Ничего нельзя сделать идеально, если ты не один… А потом знаете что? Потом ты один. И это тоже далеко от идеала.

В памяти Эвана всплыл еще один эпизод: Джек, поздно вечером обходящий ферму, протирающий пыль, поправляющий предметы на полках, складывающий одежду и постельное белье с методичностью конвейера. Эвану всегда казалось, что этот ежевечерний ритуал – выражение стойкости, желания привести комнату, дом, вселенную в порядок, граничащих с религиозным фанатизмом.

– Возможно, ничто из того, что мы считаем важным, на самом деле не важно, – произнесла Мия. – Возможно, самое важное – это мелочи. Они скапливаются дюйм за дюймом, пока из них не образуется что-то без нашего ведома. Подбирать голосующих попутчиков. Собирать завтраки в школу. Сидеть у кровати в больнице одну ночь за другой… – Ее глаза блеснули в темноте. – Но это тоже выматывает. – Мия запрокинула голову, пытаясь сдержать слезы. – Я боюсь, что не смогу справиться со всем одна. Со всеми невзгодами. Что я слишком слабая, слишком чувствительная. Что одно будет следовать за другим, а у меня не хватит сил.

– Вы не слабая, – ответил Эван. – Вы не боитесь показаться непривлекательной.

– Ну, чудесно. – Мия слабо улыбнулась. – Значит, теперь я еще и непривлекательная. – Она вытянула руку вверх по диагонали. – Помогите мне встать.

– Уверены, что готовы выйти из шкафа?

Мия кивнула.

– Нужно убрать в комнате и постирать белье. К этому-то я готова.

Эван поднялся на ноги, взял женщину за руку и помог ей подняться. Мия, казалось, совсем ничего не весила. Какое-то мгновение они стояли рядом, почти соприкасаясь животами в тесном пространстве. Эван чувствовал ее взгляд на подбородке, ее дыхание на своей шее. Затем Мия похлопала его по боку и протиснулась мимо. Из спальни они вышли вместе. Мия выключила телевизор и принялась собирать белье.