Грегг Гурвиц - Сирота Х. Человек из Ниоткуда

– Да. – Он с трудом выпрямился. – Все хорошо.

– Это Мартс и Алонзо сотворили с тобой такое?

От боли Эван не мог говорить. Он молча покачал головой.

Мия шла между Эваном и Питером, чтобы сын не увидел, в каком состоянии находится их сосед.

– Тебе нужно в больницу.

Держась за стену, Эван медленно добрался до лифта. На стене оставались кровавые отпечатки его ладони. У него не было времени убрать за собой, не было времени замести следы.

– Нет. Нет.

– Не то чтобы у тебя был выбор…

– Меня там убьют. – Мгновение одного вдоха. – Меня ищут. – Мгновение одного вдоха. – Уходите.

Подъехал лифт, и Эван, шатаясь, вошел внутрь. Кровь текла с края рубашки, заливала пол.

Тяжело опираясь на поручень в лифте, Эван взглянул на Мию. Женщина хмурилась, прикусив губу. У нее был такой вид, будто она вот-вот расплачется.

– Пожалуйста … – выдохнул Эван.

Дверь закрылась, отгораживая его от Мии.

Двигаясь на автопилоте, Эван сосредоточился на дыхании. Мгновение одного вдоха – вот что имело сейчас значение. Мышечная память довела его до входной двери.

Откуда-то повеяло прохладой, остудило его тело, разгоряченное, потное лицо, и Эван понял, что он уже у себя в квартире, стоит у открытого холодильника.

Из ящика для фруктов он вынул упаковку физраствора, а на полке для масла взял пузырек эпогена, чуть не уронив его. С трудом передвигая ноги, Эван добрался до ванной, поскальзываясь на бетонном полу коридора. Носок в ботинке уже полностью пропитался кровью.

Распахнув шкафчик над умывальником, Эван достал аптечку. Магнитные застежки на рубашке, замаскированные под обычные пуговицы, легко разошлись от его слабого движения. Хоть какое-то преимущество. Намочив губку, Эван вытер живот и наконец-то сумел рассмотреть рану.

Лезвие вспороло ему живот в двух дюймах слева от пупка, чуть ниже грудной клетки. Оно взрезало верхнюю надчревную артерию, проходившую прямо перед брюшной стенкой, но, похоже, та осталась невредимой. Еще сантиметр-два – и рана была бы смертельной, нож проткнул бы желудок, кишечник или диафрагму. Из артерии толчками выходила кровь.

Стараясь не думать о том, что сейчас случится, Эван достал из аптечки шовный набор и подготовил иголку. Мгновение одного вдоха. Мгновение одного вдоха. Мгновение одного вдоха.

Он все шел и шел по дороге пытки, потеряв счет времени. Нервные клетки передавали электрические импульсы. Пот щекотал скулы. Кончики пальцев пульсировали, подобно слизню из «Звездных войн».

А потом все закончилось – или уже прошло какое-то время после того, как все закончилось? На животе протянулся уродливый шов. Каким-то образом Эвану удалось наложить швы на стенку артерии, а потом зашить рану.

Некоторое время он просто дышал, отдыхая, но затем в голове у него опять помутилось. Однако отключаться было нельзя. Одной рукой Эван умудрился ввести себе в вену на сгибе локтя физиологический раствор: нужно было восстановить жидкость в кровеносной системе, чтобы начался процесс регенерации крови. Затем он взял шприц, набрал дозу эпогена из пузырька и, воткнув иглу себе в бедро, нажал на поршень. Инъекция была болезненной, но эпоген, препарат для лечения анемии, стимулировал работу костного мозга, чтобы тот вырабатывал больше эритроцитов, а Эвану это было сейчас необходимо, учитывая то, сколько крови он пролил на пол в том здании, на коврик в машине, на стены Касл-Хайтса.

Эван тоскливо покосился на потайную дверцу в душе, но он понимал, что не сможет добраться до «хранилища», чтобы стереть записи с камер наблюдения. А если бы и добрался, он был не в состоянии вытереть кровь на парковке, в коридоре, в лифте.

Алый след вел прямиком к его двери, и Эван ничегошеньки не мог с этим поделать. Придется сжечь квартиру в Касл-Хайтсе, покинуть это место, как покидал он убежища и прежде.

При мысли об этом в груди у Эвана болезненно кольнуло, но боль была не физической, она гнездилась глубже, разила в самое сердце. Он не мог убраться отсюда, не мог уехать. Эван оказался в непривычной ситуации – теперь ему оставалось полагаться исключительно на волю случая. Он был бессилен помочь себе сам.

Кое-как Эван забрался на кровать. Последнее усилие – и он перевесил пакет с физраствором на лампу. И только потом провалился в черное забытье.

В окно льется холодный, блеклый свет утреннего солнца. Эван едет на переднем сиденье темного седана. Он совсем еще мальчишка. Сегодня его ждет новая тренировка с Джеком. Как всегда, это сюрприз. Эван уже привык к стрессу и постоянным выбросам адреналина, он научился не тревожиться перед такими поездками. Какой смысл волноваться и думать, что случится сегодня? Может быть, через двадцать минут ему предстоит прыгать с моста на тросе ( это весело ), тренировать умение задерживать дыхание под водой (ему свяжут руки и ноги и бросят в холодную воду, вот это совсем не весело ) или быть накачанным сывороткой правды ( сбивает с толку, но неэффективно ) .