Морис Ренар - Таинственные превращения. Тайна его глаз. Свидание (сборник)

Ява уныло отгоняла слишком любопытствующих зрителей.

Сосед Обри был маленький смуглый парнишка, сухопарый и угловатый; согнутая спина его указывала на увлечение велосипедным спортом. Вместе с двумя другими товарищами, не менее тощими, чем он сам, они как будто праздновали чью-то победу.

– Ого! Уж Фредди! Интересное имя, – вставил словцо Обри.

– Еще бы! – ответил сосед. – Другого такого бездельника, как этот красавчик, не найдешь!

– Заткни фонтан! – крикнул ему другой. – Его за это называют Ужом, что он – лентяй.

– Неужто ты думаешь, что я его не знаю, болван! Я еще тогда сюда приходил, когда он без Явы работал…

Обри с нетерпением задумался над тем, какой такой «работой» займется Жан Морейль под именем Уж Фредди, когда вдруг раздалась нежная, тягучая и монотонная мелодия. Скрестив ноги и сидя на корточках возле своего саквояжа, Уж Фредди играл на дудочке, беспечно покачиваясь из стороны в сторону. Собачонка Бенко, сидя на стуле возле саквояжа, внимательно слушала его, наклоняя курчавую головку то вправо, то влево, и самым комичным образом встряхивала своим зеленым бантом-мотыльком.

В кабачке все затаили дыхание.

Звуки флейты завораживали. Сначала они походили на горячий свист ветра в камышах джунглей, потом посыпался ряд не очень мелодичных, но бесконечно ласкающих звуков и таких тихих, что все услышали внутри чемодана шелест и легкие толчки.

Обри вздрогнул. Внезапно, с упругостью пружины, заставляющей выскакивать из коробки игрушечного черта, из чемодана высунула несколько дюймов своего тела змея; ее плоская голова тянулась к музыканту, то быстро выбрасывая вперед, то пряча раздвоенный кончик языка. За первой показалась другая, за ней – третья. В одно мгновение весь чемодан превратился в сосуд, из которого торчал отвратительный букет из змей. Казалось, что в таинственном чреве этого чемодана таится отрубленная голова Медузы.

Флейта участила ритм, она свистела. Покачивание музыканта превратилось в танец туловища вокруг неподвижных бедер и следовало в своих движениях колебаниям мелодии. Змеи наклонялись то в одну, то в другую сторону, точно стебли, сгибаемые ветром.

Раздался нескончаемый протяжный свист флейты, и всякое движение замерло. Действительно, в этом свисте было нечто непрерывное и устойчивое – олицетворение неподвижности в звуке, что-то, напоминающее бесконечную линию горизонта. Эта мелодичная прямая линия закончилась целым рядом дрожаний. Уж Фредди, подобный индийскому факиру, такой же невозмутимый и важный, как они, издавал теперь журчание, такое нежное и легкое, как будто боялся оборвать его собственным дыханием и пальцами, осторожно перебегающими по отверстиям дудочки. Это журчание изображало извивы пресмыкания, волнообразные линии в пространстве тишины. Уж Фредди подчеркивал их, придавая своим плечам текучую подвижность…

Змеи поползли. Они растекались скользким пучком по мраморному столику, беспрестанно связывая и развязывая свой узел. Оттуда они пробрались на колени Фредди, и одна из них внезапно выбросила свое тело вверх к его шее и обвилась вокруг нее кольцом.

Вскоре Фредди был весь перевязан змеями, точно древесный ствол в тропическом лесу. Они были у него на плечах, на голове, на кистях рук. Все их треугольные головки тянулись к нежной свирели. Жестокие глаза, устремленные в одну точку, горели; быстро шевелились вилообразные язычки. И синяя татуированная на руке Фредди змея, как будто тоже повинуясь звукам нежной мелодии, извивалась блестящими кольцами и поднимала великолепно вычерченную голову.

Этот момент Ява избрала для того, чтобы обойти публику и собрать деньги. Когда она вернулась, держа в руках полную тарелку кредиток, Фредди перестал играть, снял с себя свое змеиное кашне и водворил ужей в их кожаное жилище.

Загремели аплодисменты. Сам хозяин соблаговолил покинуть стойку и раскупорить для Фредди бутылку шипучего.

– Если б ты захотел, ты был бы богачом. Ява тоже умеет это делать, но у тебя, дружище, у тебя это выходит замечательно! За один сеанс каждый вечер я дал бы тебе…

– Отвяжись! – сказал Фредди.

Хозяин досадливо махнул рукой и, высоко подняв руку, одним духом опорожнил свой бокал.

Обри поставил бутылку вина своим трем соседям, но они не очень доверяли этому новому пришельцу, так как принадлежали к тому кругу, где недоверие – правило. Обри почувствовал, что всякий прямой вопрос вызовет вражду. Он пустился на все хитрости и с тысячью трудностей узнал наконец самое существенное из того, что ему нужно было узнать. Тот из трех собутыльников, который давно, раньше других посещал этот кабачок, уже нашел здесь Ужа Фредди. Это было два года тому назад. В то время он сам показывал своих змей. Ява появилась в его жизни позднее. В общем, никто из них не знал, чем занимается Фредди. Это никого не касалось. Они видели его только по ночам в кабачке.