Марджери Эллингем - Спрячь меня (сборник)

– Это все из-за того, что я – настоящая актриса, – продолжала она, и именно этот прагматичный подход делал ее особенно привлекательной. – Когда я создаю свою героиню, все заканчивается и мне становится с ней невыносимо скучно. Вэл, ты же меня понимаешь. Ты шьешь великолепные платья, но ведь тебе не хотелось бы носить одно из них до конца жизни. Я ничего не могу тут поделать. В этом моя трагедия. Иногда мне кажется, что меня вообще не существует.

Ферди разглядывал ее с несколько усталым видом. Глаза его, однако, по-прежнему сверкали.

– Не беспокойся, – сухо произнес он. – Ты существуешь.

Он притянул ее к себе и крепко обнял, словно вырывающегося ребенка.

– Ты просто помешана на разных договорах. У тебя обычные комплексы. У женщин это врожденное. Я тебя не виню. Но если тебе не терпится подписать какой-нибудь договор, то хотя бы прочитай его. Брачный договор – это не то же самое, что профсоюзный контракт. У них разный срок действия.

Джорджия высвободилась и зашагала по комнате. Юбка черного платья плескалась вокруг ее стройных сильных ног.

Ферди молчал. Он сидел на краю стола, склонив голову, и сейчас бросалось в глаза, как не вяжутся с его обликом кудряшки у него на затылке. Он размышлял, и мистер Кэмпион подумал, что никогда еще не видел, чтобы мыслительный процесс происходил так явственно. Было практически слышно, как ворочаются его мозги.

– Послушайте, – внезапно сказал Ферди. – А откуда ты узнала?

Он развернулся и наклонился над столом, глядя на Джорджию.

– Что?

– Откуда ты узнала, что можешь выйти за Рэя Рэмиллиса? Тело Портленд-Смита нашли только недавно.

Джорджия отпрянула от него и от вопроса, но он схватил ее за руку и притянул к себе. Он был необыкновенно силен и смотрел на Джорджию с таким очевидным недоверием, что все они ощущали его, словно свое собственное чувство.

– Ты знала, что он мертв?

– Не наверняка… ну… то есть, знала, конечно. Мне больно, дурак. Я знала, что он, наверное, мертв.

– Наверное! – Ферди спрыгнул со стола и встал перед ней, сверля ее взглядом. – То есть ты знала, что это бигамия? Ты ненормальная. Просто сумасшедшая. Тебя надо изолировать. Ты же просто помешана на сексе. Нимфоманка! Чокнутая. Ты же сама все понимала.

Джорджия закрыла лицо руками, успешно воспроизводя трагически-безрассудную невинность ибсеновской героини.

– Я поверила Рэю.

– Рэю?

Этот поворот событий удивил даже мистера Кэмпиона, и он поднял взгляд на Джорджию. Но ему не было нужды задавать вопросы, потому что Ферди уже ухватился за ее признание.

– Что он об этом знал? Видимо, он присутствовал при самоубийстве – подстрекал несчастного.

– Не надо, Ферди, прошу!

Крик, казалось, исходил из самого сердца, и Джорджия повернулась к Вэл в поисках утешения. Вэл приняла на себя этот нелегкий груз и взяла ее за руку.

– Слишком много эмоций, дети мои, – сказала она, сама удивившись тихой уверенности в своем голосе. – Давайте все сядем. Джорджия, тебе надо объясниться. Что произошло?

Усевшись на твердый стул, опершись прелестными округлыми локтями о стол и зная, что хорошо смотрится в черном платье на фоне своей партнерши в яблочно-зеленом, Джорджия определенно почувствовала себя увереннее. Она подняла голову – в жестком свете лампы ее темные волосы отливали синим, а тени под глазами казались более резкими.

– Я вышла замуж за Ричарда Портленд-Смита в апреле 1933 года, – медленно начала она. – Вы знаете, как я его любила. Я вам рассказывала. Мы собирались держать это в тайне до тех пор, пока не сможем позволить себе объявить о нашем браке, с тем чтобы я оставила сцену. Это был безумный, фантастический план, и он провалился. Мы жили раздельно, встречались украдкой и только по выходным, и сами все разрушили. Постепенно мы друг от друга устали и к концу года поняли, что совершили ужасную ошибку. В сентябре ты поставил «Небольшую жертву», Ферди, и, когда я играла ту роль, впервые поняла, что значит настоящее несчастье. Я оказалась в ловушке. Моя прекрасная жизнь была разрушена. Я сама все испортила, и выхода не было.

– Тут-то и возник Рэмиллис?

Ферди задал этот вопрос совершенно спокойно.

– Дело было не в нем! – Джорджия принялась защищать себя с детской искренностью. – Совсем не в нем. Я бы признала, если б это было так, любви я не стыжусь. Она прекрасна, и перед ней невозможно устоять. Мы с Рэем действительно влюбились друг в друга с первого взгляда, но до того я была ужасно, невыносимо несчастна. Ричард дико ревновал меня и жутко злился. Он был жалок и омерзителен. Он подслушивал под дверьми и в конце концов стал вызывать у меня отвращение своим собственническим поведением. Я умоляла его дать мне развод, но он отказывался. Его гадкая карьера, как обычно, была на первом месте. Не могу вам передать, каково это было. В октябре он ушел в один из своих походов, и я испытала облегчение – словно сняла тесные туфли. Рэй был таким милым. Через несколько недель он должен был возвращаться в Африку и бо́льшую часть своего отпуска провел в театре. Я полюбила его. Он был таким сильным, счастливым и открытым. Когда вернулся Ричард, стало совсем невыносимо. Теперь он вздумал экономить и стал еще более скаредным. И через некоторое время я поняла, что он сходит с ума. Видимо, у него это было в крови, и наши мучения все разбудили.