Рональд Нокс - Три вентиля

Еще один служитель приблизился к нему и сообщил, что его ждут. В этих стенах не услышишь пресловутого «Мистер Моттрам, пожалуйста!», которое так зловеще разносится в приемной дантиста. В Бесподобной служители подходят к клиенту почти вплотную, делают знак рукой и конфиденциальным шепотом излагают свое поручение – это часть традиции. Мистер Моттрам встал и плавно вознесся лифтом на третий этаж, где новые служители препроводили его в один из немногих по-настоящему важных кабинетов. Там его ожидал приятный, хотя и несколько медлительный молодой человек, элегантный, с университетским образованием, ну а уж какое положение сей молодой человек занимал в сложной иерархии Бесподобной, судить не нам.

– Как поживаете, мистер Моттрам? Надеюсь, все в порядке?

Натура у мистера Моттрама, как и у всех его земляков, была грубоватая, неотесанная, и он не оценил тонкостей столичного обхождения.

– Это вы в самую точку! – сказал он. – Для вас-то милое дело, чтоб я был в порядке, а? Тут у нас с вами полное согласие. Впрочем, не удивляйтесь, но я приехал потолковать как раз о моем здоровье. Вид у меня не больной, правда?

– Вполне здоровый и бодрый. Так что я, мистер Моттрам, предпочту быть вашим страховым агентом, а не лечащим врачом. – Молодой человек живо смекнул, как в Пулфорде принято вести легкую светскую беседу.

– Вид здоровый и бодрый, это уж точно. И чувствую я себя, как никогда, здоровым и бодрым. Два года!

– Простите?

– Да он говорит: два года. Хотел бы я знать, какой прок разбираться во всех этих вещах, если сделать ничего нельзя! Он-то знай твердит, здесь, мол, вообще любые средства бессильны. Одно велит принимать, от другого отказываться…

– Извините, мистер Моттрам, я не совсем понимаю. Вы говорите о своем докторе?

– Нет, не о своем. Мой-то полфордский доктор вообще не мог сказать, в чем дело. Послал меня в Лондон, к светилу, у которого я и побывал нынче утром. Он говорит, два года. Сурово, а?

– Гм… э-э… вы были у специалиста… я… мне ужасно жаль… – Молодой человек вполне серьезно сочувствовал Моттраму, хотя был скорее обескуражен, чем опечален. У него в голове не укладывалось, что этому краснолицему мужчине, который так прекрасно выглядит и явно любит поесть, в недалеком будущем суждено уйти в лучший мир, – да нет, не может быть! Поэтому в первой своей реакции он обнаружил полнейший непрофессионализм.

Сам же мистер Моттрам деловито продолжал:

– Жаль? Ну что ж, вы вправе так говорить. Ведь это может обойтись вам в полмиллиона, верно?

– Да, но специалисты, знаете ли, нередко ошибаются. Помните, сколько шума было, когда один из них повредился рассудком и объявил всем своим пациентам, что им-де конец. Может, проконсультируетесь у нашего доктора? Он охотно вас посмотрит.

Само собой разумеется, у Бесподобной есть свой врач, без письменного заключения которого не подписывают никакие страховые документы. Он слывет одним из трех лучших врачей в Англии, а сколько легенд рассказывают о его гонорарах, позволивших ему отказаться от практики на Харли-стрит [2]. И снова молодой человек был совершенно бескорыстен, мистер же Моттрам снова нашел пищу для подозрений. Ему казалось, что Компания намерена постоянно получать точную информацию о состоянии его здоровья, и он был от этого не в восторге.

– Смысла нет, но все равно спасибо. Мой случай ясен, как дважды два четыре; если нужно, могу представить свидетельство врача. Однако пришел я сюда не ради разговоров, а по делу. Вы ведь знаете мои обязательства?

Молодой человек только что просмотрел досье мистера Моттрама и был вполне информирован о его финансовом положении. Однако в Бесподобной очень дорожат семейной атмосферой и любят поговорить с клиентом по душам, будто он для них свет в окошке.

– Ну-с, – молодой человек наморщил лоб, как бы припоминая, – сейчас вам шестьдесят три, не так ли? А через два года… о, похоже, случай у нас критический… все зависит от того, предусмотрен ли в вашем полисе пункт насчет… гм… э-э… преждевременной кончины.

– Ваша правда. День рождения у меня приблизительно через две недели. Если этот доктор совершенно точен, я обойдусь вам в полмиллиона. Если же он назвал слишком раннюю дату, я ничего не получу, а вы ничего не заплатите. Такие вот дела, верно?

– Увы, да. Вы, конечно, понимаете, мистер Моттрам, Компания в таких случаях руководствуется практическими соображениями.

– Понимаю. Но, с другой стороны, когда я подписывал полис, то не очень-то задумывался об условиях страховки. Родни у меня один племянник, а он только и знай со мной цапается, поэтому ничего и не получит. В случае чего эти полмиллиона просто пойдут на благотворительность. Но что меня соблазняло, так это рента; у нас в семье большей частью долгожители, и я был не прочь провести остаток дней с комфортом, понимаете? Хотя, судя по тому, что сказал доктор, мне ничего такого не светит. И теперь я ценю свой полис куда меньше прежнего. А сюда приехал, чтобы кое-что вам предложить.