Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Интриганка-2

– Ты… но… сразу все?

– Абсолютно все.

– Но как?

– Вера, друг мой. Вера.

Гейб молча смотрел на друга.

– Я отправился к пастору своей старой церкви и спросил, не позволит ли он мне выступить перед паствой, – объяснил Диа. – Сначала он отнекивался, но я его убедил. На церковные собрания обычно приходит куча народа.

– И что ты сказал?

– То же самое, что говоришь ты, но на их языке. Описал свое детство. Вспомнил детей, погибших из-за невыносимых жилищных условий. Отсутствия канализации. Попытался дать им понять, что рос там, где они сейчас живут. Что я – один из них. Люди начали задавать вопросы. Потом все пошло как по маслу. Я объяснил им твои расчеты, планы финансирования. Последний дом был продан три дня назад. Но я решил не сообщать тебе сразу. Не хотел портить твой отдых с прелестной Ленкой.

Гейб подумал о последних кошмарных днях в Мюзенберге и покачал головой. Неизвестно, то ли плакать, то ли смеяться.

– Так и будешь молчать?

Шагнув к Диа, Гейб заключил его в медвежьи объятия и с радостными воплями стал кружить по комнате.

– Класс! – рассмеялся он. – Диа Гали, ты чертовски классный парень!

Рассвет нового тысячелетия ознаменовал период огромных перемен в деловом мире. Компании, ранее считавшиеся несокрушимыми гигантами, стали рушиться, буквально задавленные маленькими, но процветающими доткомами. Большой игрой по-прежнему руководила алчность. Только правила игры изменились.

Восьмого апреля тысяча девятьсот девяносто девятого года бывший продавец хозяйственных товаров Крейг Уинн стал миллиардером… на день-другой. Когда он выбросил на рынок акции созданной три года назад интернет-компании «Вэлью Америка», цена мгновенно подскочила с двадцати трех долларов за акцию почти до семидесяти пяти, прежде чем окончательно установиться на пятидесяти пяти. В ту ночь сорокапятилетний Уинн лег спать, разбогатев на два с половиной миллиарда (правда, только на бумаге). Неплохо для компании, которая ранее никогда не приносила прибылей.

Вот только в течение года цена акции упала до двух долларов. Больше половины служащих «Вэлью Америка» были уволены, а инвесторы потеряли миллионы. В августе двухтысячного года компания была объявлена банкротом.

А тем временем в конференц-залах по всей Америке топ-менеджеры компаний, которые руководствовались «старой экономикой» гигантов вроде «Крюгер-Брент», с тревогой наблюдали за развитием событий. Все менялось с ужасающей быстротой. Пока доткомы гибли один за другим, сгорая в красочном пожаре жадности и невежества, пески мирового господства тоже смещались. Китай и Индия все больше набирали силу. Доллар начал шататься. Два основных источника доходов «Крюгер-Брент» – инвестиционная банковская деятельность и медикаменты – тоже претерпевали не лучшие времена: компании сливались и приобретались так быстро, что аналитики не могли уследить за процессом. Многие известные в восьмидесятых названия банков: «Соломон бразерс», «Бэнкерс траст» «Смит Барни», – исчезли чуть ли не за одну ночь, поглощенные более сильными и часто иностранными конкурентами. Такие изготовители медикаментов, как «Глаксо» и «Сайба» – тоже прекратили свое существование. Вместо них появились два новых бренда – «Авентис» и «Новартис». Гигант автомобилестроения «Форд» приобрел «Вольво», «Мазду» и «Астон-Мартин», а потом разорился и стал продавать: сначала «ягуар», потом – «лендровер».

А тем временем цены на нефть, землю и недвижимость продолжали подниматься, как река в наводнение. Каждый год, каждый месяц экономисты предсказывали спад, но ничего подобного не случалось. Банки лезли из кожи, предлагая наиболее выгодные кредиты, подливая масло в огонь уже перенакаленного рынка.

Времена были волнующими. И опасными. Питер Темплтон наконец не выдержал и в две тысячи шестом без шума ушел на покой и удалился в Дарк-Харбор. Теперь он мог спокойно предаваться воспоминаниям о своей возлюбленной Александре. Его уход не вызвал на рынке даже слабой ряби. Все знали, что Темплтон был всего лишь марионеточным председателем.

Бразды правления перехватил Тристрам Харвуд, и все пошло как раньше.

Тристрам, бывший в последнее десятилетие главой отделения нефти и газа «Крюгер-Брент», провел это время, играя в солитер на компьютере, пока доходы его группы увеличивались вчетверо. Той же самой философией ничегонеделания он пользовался, когда стал председателем. В конце концов, срок его службы в этой должности ограничивался всего тремя годами.