Питер Джеймс - Дом на Холодном холме

– Доброе утро, Оливер! Рад снова вас видеть.

– Да-да, – неуверенно произнес Олли. Он пытался разглядеть на лице викария хоть тень ухмылки, знак, что его разыграли, но видел только открытую дружелюбную улыбку.

– Хотите чаю или кофе? – спросил он.

– Крепкий чай, если можно. С молоком и без сахара. Спасибо.

То же самое викарий сказал и несколько минут назад. Слово в слово.

– Идет!

Олли проводил гостя в гостиную и пошел в кухню, все еще оглушенный случившимся. «Что же происходит в моей голове? – со страхом подумал он. – Я правда схожу с ума?»

Он открыл шкафчик, где лежало печенье, и заметил целую, неоткрытую «семейную» упаковку. Олли глупо посмотрел на несорванный целлофан, открыл пачку и выложил несколько штук на тарелку.

Через пять минут он, как и немного раньше, сидел на диване напротив викария и держал в руке кружку с чаем. Олли жестом пригласил Фортинбрасса угоститься печеньем, но тот покачал головой:

– Очень соблазнительно, но я воздержусь, спасибо. Я что-то набрал несколько лишних фунтов за последнее время. – Он улыбнулся и похлопал себя по животу. – Какой все же красивый дом. – Он обвел взглядом изящный лепной карниз на потолке и прекрасный мраморный камин.

Господи, как странно, мелькнуло в голове у Олли. Это ведь тот же самый диалог, что они вели пару минут назад.

– Будет красивым, если мы когда-нибудь закончим с ремонтом.

– Уверен, что закончите. Он напоминает мне о доме, где я вырос. Мой отец тоже был викарием, и до тех пор, пока мне не исполнилось пятнадцать, мы жили в роскошном доме приходского священника в Шропшире. Я говорю «роскошный», но на самом деле зимой это был сущий кошмар, потому что отец не мог позволить себе установить центральное отопление. К сожалению, нам, священникам, платят не слишком много. И все зимы моего детства мы проводили в кухне, держась как можно ближе к плите Aga – она ведь долго сохраняет тепло. – Он сделал глоток чая и бросил взгляд на тарелку с печеньем, явно борясь с собой. – Так расскажите мне, как вы и ваше семейство устроились на новом месте? По телефону вы сказали, что возникли какие-то проблемы?

– Да, – сказал Олли. Он просто не знал, что думать. – Я… ну, словом, я подумал, что будет неплохо поговорить с вами с глазу на глаз.

Викарий кивнул. Его лицо было совершенно бесстрастным.

– Я ездил к преподобному Бобу Манторпу, как вы и советовали, – сказал Олли во второй раз за… сколько там минут?

– Очень хорошо! И как он?

– А вы не слышали?

Выражение лица викария немного изменилось.

– Нет – не слышал о чем?

Олли во второй раз сообщил ему печальные новости.

– О господи Иисусе! Какая жалость! Я встречался с ним всего несколько раз, но… Он был так предан своему делу… он…

Викарий вдруг замолчал на полуслове и уставился через коридор куда-то в холл.

Олли снова увидел ту же тень – как будто кто-то маячил за дверью. Его слегка затрясло.

Все еще глядя на дверь, Фортинбрасс спросил:

– А… кто-то еще живет в доме, кроме вас с женой и вашей дочери – кажется, вы говорили, что у вас дочь?

– Да, Джейд, ей двенадцать. И больше здесь никто не живет.

Олли все еще видел тень; она слегка двигалась. Он вскочил, большими шагами пересек коридор, распахнул дверь и вышел в холл.

Там никого не было.

– Очень странно, – сказал Олли, вернувшись в гостиную. К его неимоверному облегчению, викарий по-прежнему сидел на диване и в этот момент как раз протянул руку за печеньем.

– Нет, не могу устоять, – признался он. – Как там Оскар Уайльд выразился насчет искушения?

– Я могу устоять перед чем угодно, кроме искушения, – подсказал Олли.

– Да. Очень верно сказано. – Он надорвал самый краешек обертки и откусил маленький кусочек. – Они всегда напоминают мне о детстве, – сказал он, прожевав печенье.

– И мне тоже.

Олли чувствовал себя немного странно – как будто находился не совсем в собственном теле, а как бы парил над ним.

Он неожиданно вспомнил Брюса Каплана и их вчерашний разговор после теннисного матча.

«Может быть, привидения – вовсе и не привидения, и это явление как-то связано с нашим пониманием времени… Что, если все когда-либо произошедшее существует и сейчас – и прошлое, и настоящее, и будущее происходит одновременно, и мы застряли в ловушке, в одной крохотной точке пространственно-временного континуума? И иногда мы, как сквозь приподнятый уголок занавески, можем увидеть кусочки прошлого, а иногда и будущего?»

Но сейчас они в настоящем, не так ли? Викарий откусил еще кусочек шоколадного печенья. Потом еще. Олли бросил взгляд в холл. Тень снова была там. Как будто бы кто-то стоял за дверью.