Том Смит - Колыма

Контроль над нижними палубами был потерян. Они не могли освободить машинное отделение и спасти кочегаров и механиков, работавших там. Однако еще оставалась возможность заблокировать эти помещения, заперев заключенных внизу. Из машинного отделения наверх вели два выхода, и сейчас Тимур бежал к первому. Еще одна группа охранников спешила ко второму. Если какая-либо из дверей окажется открытой и попадет в руки узников, то корабль обречен.

Повернув направо, потом налево, он слетел вниз по последнему пролету трапа и оказался на нижнем уровне надстройки. Прямо впереди, в самом конце коридора, виднелась первая дверь. Она не была заперта и громко хлопала о стальные переборки. Корабль вновь задрал нос, и Тимур упал на четвереньки. Тяжелая стальная дверь распахнулась. За ней показалась толпа узников, человек тридцать или сорок, которые лезли по трапу из машинного отделения. Они увидели друг друга одновременно: дверь находилась посередине между ними, отделяя их от свободы или плена.

Урки рванулись вперед. Тимур тоже бросился к двери и навалился на нее всем телом как раз в тот момент, когда десятки рук уперлись в нее с обратной стороны, толкая ее в противоположном направлении. Он не мог долго сопротивляться, силы были неравны, и ноги его уже заскользили по полу. Узники почти вырвались на свободу. Он потянулся за пистолетом.

Но тут корабль повалился на борт, отбросив заключенных от двери, а Тимура, наоборот, прижав к ней. Дверь с лязгом захлопнулась. Тимур начал быстро вращать запорный штурвал. Если бы буря накренила корабль на другой борт, Тимур оказался бы на полу, а узники хлынули бы наружу и просто затоптали его. А сейчас они в бессильной злобе барабанили в стальную дверь, осыпая его проклятиями. Но здесь их голоса были едва слышны, а удары бесполезны. Тяжелая стальная плита наглухо перекрыла им путь к свободе.

Однако облегчение, которое испытал Тимур, оказалось недолгим. С кормы корабля долетел грохот пулеметной очереди. Заключенные, похоже, все-таки вырвались через второй выход.

С трудом передвигая ноги и спотыкаясь на каждом шагу, Тимур пробежал мимо кают экипажа. Завернув за угол, он увидел двух офицеров, присевших у переборки и ведущих огонь. Подбежав к ним, он выхватил свой пистолет, целясь в ту же сторону. Между ними и второй дверью на полу валялись трупы. Несколько узников были ранены и взывали о помощи. Жизненно важная дверь, ведущая в подпалубные помещения и оставшаяся для узников единственным выходом наверх, была подперта деревянным клинышком, который торчал изнутри и не давал ей закрыться. Даже если Тимур сумеет добежать до двери, то закрыть ее ему не удастся. Офицеров охватила паника, и они вели беспорядочный огонь, так что пули с визгом отскакивали от стальных пластин, грозя смертью неосторожному наблюдателю. Тимур жестом приказал им опустить оружие.

Лужи на полу в такт качке перекатываясь от одной переборки до другой. Узники тоже не спешили высовываться, притаившись за стальной дверью. Похоже, даже среди отчаянных смельчаков и головорезов пока не нашлось двадцати смертников, готовых пожертвовать собой – выскочить наружу и постараться захватить коридор. Примерно столько зэков должны были погибнуть, прежде чем им удастся сломить сопротивление охранников.

Тимур завладел одним из пулеметов и прицелился в торчащий деревянный клин. Он открыл огонь и расщепил его, одновременно шагая вперед. Под шквальным огнем клинышек разлетелся в щепки. Теперь дверь можно было запереть, отрезая заключенным последний выход на палубу. Тимур рванулся вперед, но не успел он добежать до двери, как из-под нее показались сразу три клинышка. Задраить дверь он теперь не мог и, расстреляв все патроны, вынужден был отступить.

На помощь им прибыли еще четверо охранников, расположившиеся в самом конце коридора. Теперь их было в общей сложности семеро – жалкая горстка против орды в пять сотен человек. Понеся потери в самом начале, узники пока не предпринимали очередной попытки вырваться наружу. Если среди них не найдутся смертники, готовые пожертвовать собой, то свободы им не видать. Сейчас они, скорее всего, замышляли какую-то хитрость. Один из офицеров прошептал:

– А если выставить стволы в проем двери? У них же нет оружия! Они выронят клинья, а мы задраим дверь.

Три офицера согласно кивнули и побежали вперед.

Они не сделали и пары шагов, как дверь внезапно распахнулась. Запаниковав, охранники открыли огонь, но все было бесполезно. Узники, шедшие первыми, прикрывались ранеными членами экипажа, как щитами, – они несли обожженные тела, словно тараны, с них клочьями свисала кожа, а черные лица скалились в жутких гримасах боли.