Том Смит - Ферма

– Ты имеешь в виду доктора?

Да, доктора Олле Норлинга. Зачем он прилетел сюда? В Швеции ему не удалось упечь меня в сумасшедший дом, и теперь, очевидно, они намерены предпринять вторую попытку. Их стратегия не изменилась; несмотря на то что меня выписали из клиники для душевнобольных, что настоящие врачи объявили меня здоровой и дееспособной, они упорно цепляются за прежний подход: запереть меня в четырех стенах, накачать успокоительным и погубить мою репутацию. Но они опоздали и не смогут помешать тебе узнать правду. Единственное, что им еще остается, – попытаться разрушить наши отношения и заставить тебя присоединиться к ним, чтобы покончить со мной как с единственной силой, способной привести их на скамью подсудимых. Заговорщики с полным на то правом сомневаются, что твоему отцу эта работа по плечу. Не знаю, действительно ли Норлинг первым выдвинул идею усомниться в моем здравомыслии, зато он был первым, кто заявил об этом вслух, использовав против меня свой авторитет и медицинские знания. Вопрос лишь в том, почему они усомнились в моем психическом состоянии только тогда, когда я отвергла их версию того, что случилось с Мией.

После праздника я надеялась поговорить с Мией о том, что произошло с ней в самый длинный день в году. Но она как в воду канула. Я испугалась. Шли летние каникулы, и ей следовало отдыхать на свежем воздухе. Утром и вечером я стала прогуливаться по полям, глядя на ферму Хокана и надеясь увидеть Мию на веранде или хотя бы в окне. Но все было тщетно.

Неделей позже я наконец получила ответ. Проснувшись рано утром, я работала в нашем домике для гостей: забравшись на длинную лестницу, я красила верхнюю часть стены амбара, когда увидела, как по дороге на большой скорости несется сверкающий серебристый «сааб» Хокана. О нем никак нельзя сказать, что он – отчаянный и безрассудный водитель, и я еще никогда не видела, чтобы он гонял по здешним дорогам. Значит, что-то случилось. Я ждала, что машина проедет мимо нашей фермы, и потому не поверила своим глазам, когда она резко свернула на подъездную аллею. Хокан выпрыгнул из нее и устремился в дом, не обращая на меня никакого внимания. Я вцепилась в лестницу, чтобы не упасть, потому что в голову мне пришло одно-единственное объяснение: что-то случилось с Мией.

Поспешно спустившись на землю, я услышала встревоженные голоса и через окно увидела в кухне Криса и Хокана. Потом Хокан развернулся, выбежал из дома и прыгнул за руль своей машины. Я выронила ведерко с краской и бросилась к автомобилю, прижимая ладонь к стеклу и оставляя на нем желтые потеки. Я должна была услышать о случившемся от него самого. Он опустил стекло и сказал:

– Миа исчезла!

Придя в себя, я обнаружила, что лежу на усыпанной гравием дорожке, глядя в небо, а голова моя покоится на коленях у Криса, сидящего рядом. Машины Хокана на подъездной аллее уже не было. Очевидно, я потеряла сознание совсем ненадолго. Но тут мысли мои вернулись к Мие, и мне отчаянно захотелось, чтобы все новости оказались дурным кошмаром, я всего лишь упала с лестницы и ударилась головой, а с Мией все было бы в порядке, – вот только я знала правду, я всегда знала ее. Мои враги скажут, что мой обморок стал переломным моментом в развитии болезни. Разум мой повредился, и ко всему, что я потом говорила, думала или делала, нельзя относиться всерьез. Дескать, это бред больного рассудка. Но сейчас я скажу тебе правду. Мой обморок не имел решительно никакого значения. Да, после него я стала казаться слабой и нездоровой, но чувство, которое охватило меня, никак нельзя назвать безумием – это была ошеломляющая боль потери. На протяжении двух последних месяцев я совершенно точно знала, что Мие грозит опасность, но не сделала ничего, чтобы защитить ее.

Хокан дал объяснение тому, что случилось в ночь, когда исчезла Миа: они поссорились; она была очень расстроена; она дождалась, пока в доме все уснут, после чего уложила свои вещи в две сумки и растворилась в ночи, ни с кем не попрощавшись и не оставив записки.

Вот что нам сообщили. Вот что было сказано всему городу, и жители поверили этому безоговорочно.

На ферму Хокана прибыл его друг, детектив Стеллан. Я в это время была в поле и заметила его автомобиль на подъездной дорожке Хокана, а потому совершенно точно знаю, что ровно через семнадцать минут детектив вышел из дома, мужчины пожали друг другу руки, и Стеллан уехал. Итак, расследование, длившееся ровно семнадцать минут, закончилось дружеским похлопыванием по спине.