Нора Робертс - Театр смерти

– Я знаю, мне следовало сперва позвонить, – голос Надин звучал виновато: она знала, что Ева не терпит репортеров в своем доме. – Но я приехала не по работе, а по личному делу.

– Вот и хорошо. Заходи. – К удивлению Надин, Ева взяла ее за руку и почти втащила в зал.

– Я взяла на работе пару отгулов… – заговорила Надин.

– Я это поняла. Кстати, тот парень, который заменил тебя в эфире, мне не очень нравится.

– Он – козел. А я вот решила заехать и сказать тебе… – Надин умолкла. – Привет, Мэвис!

– Привет, Надин! Ну, девочки, вечеринка у нас вырисовывается – будь здоров!

Какой бы легкомысленной ни казалась Мэвис на первый взгляд, ей было присуще глубокое чувство такта и понимания. Вот и сейчас она сразу подметила тоску и напряженность во взгляде Надин.

– Слушайте, я сбегаю вниз и посмотрю, как там управляется Трина, а потом вернусь. Я мигом!

И Мэвис вылетела из комнаты стремительной ракетой.

– Садись, Надин, – сказал Рорк. Он как-то незаметно оказался рядом и, осторожно взяв Надин за плечи, повел ее к креслу. – Хочешь вина?

– Да, спасибо. Но с бо́льшим удовольствием я бы сейчас выкурила сигарету.

Рорк протянул ей портсигар, а Ева удивленно спросила:

– А ты разве не бросаешь курить?

– Только этим и занимаюсь, – обронила Надин, прикурив от предложенной Рорком зажигалки и поблагодарив его взглядом. – Мне очень неловко беспокоить вас вот так…

– Чепуха! Друзьям мы всегда рады. – Рорк налил в бокал вина и протянул его гостье. – Видимо, вам с Евой есть о чем поговорить, так что я, пожалуй, пойду.

– Нет, не надо. – Надин глубоко затянулась. – Господи, какой чудесный табак! Я таких в жизни не пробовала. Нет, Рорк, не уходи, – снова попросила она. – Даллас все равно тебе все рассказывает.

На лице Рорка отразилось удивление.

– Разве?

– Нет! – решительно возразила Ева. – Я рассказываю ему далеко не все. А о тебе рассказала только потому, что он был связан с Драко и знаком с тобой.

– Да ладно, какая разница… – Надин слабо улыбнулась. – Унижения воспитывают характер.

– Тебе нечего стыдиться. Жизнь смертельно скучна, если, оглядываясь назад, ты видишь, что тебе нечего стыдиться и не о чем жалеть, – философски заметил Рорк.

Надин снова улыбнулась, но на сей раз не так вымученно.

– Ты заполучила настоящее сокровище, Даллас. Нет ничего дороже, чем мужчина, который умеет сказать нужные слова в нужное время. Что ж, Ричард Драко – это как раз то, о чем я жалею и чего я стыжусь. И я хочу спросить тебя… Скажи, Даллас, я – в беде? Я знаю, что ты не обязана говорить мне это и, возможно, даже не имеешь права. Но я не могу не спросить.

– А что говорит твой адвокат?

– Советует не слишком волноваться и разговаривать с тобой только в его присутствии. – Она мрачно улыбнулась. – Но если я буду следовать его советам, я попросту сойду с ума.

– Я не могу вычеркнуть тебя из списка подозреваемых, – откровенно призналась Ева, и Надин, закрыв глаза, кивнула. – Но в первой части твой адвокат, несомненно, прав.

Надин поднесла бокал к губам, чуть не расплескав вино. Ева тем временем продолжала:

– Для меня очень много значит мнение Миры. А она считает, что ты не способна на хладнокровное, спланированное убийство. Это мнение разделяет и наш начальник – если не на профессиональном, то, по крайней мере, на человеческом уровне.

– Спасибо тебе. Спасибо. – Надин прижала пальцы к виску. – Я постоянно твержу себе, что скоро все это закончится. Что ты это закончишь. И все равно в мозгу словно огонь горит!

– Извини, но мне придется подлить в этот огонь масла. Тебе известно, что у Драко есть видеокассета, на которой фигурируешь ты?

Надин наморщила лоб. Ее рука упала на колени.

– Кассета? А-а-а, ты, наверное, имеешь в виду записи моих передач?

– Нет, – сказала Ева, – обычно такие записи называются порнографическими.

Глаза Надин округлились и остекленели, а затем прояснились, и Ева увидела в них именно то, что надеялась увидеть: шок, ярость, растерянность.

– У него были записи того, как… Он снимал, когда мы… – Надин в бешенстве смахнула на пол свой бокал. – Он записывал, как мы… Господи, какая тварь! Ведь это же настоящий извращенец!

– Ну, тут ты перегнула палку, – проговорил Рорк, и Надин, полыхая от гнева, уставилась на него.

– А как ты назовешь подонка, который снимает женщину в своей постели втайне от нее? Подонка, который получает от этого какое-то нездоровое наслаждение? Это ведь хуже, чем изнасилование!