Нора Робертс - Театр смерти

– Эта запись сделана не здесь. Тут нет таких спален. И прическа у Надин другая. По-моему, этой записи не один год.

– Мне придется забрать кассету в качестве вещественного доказательства. Господи, порнографическая запись с участием ведущей тележурналистки Нью-Йорка – в качестве вещдока на процессе об убийстве! За что мне все это?!

Ева остановила воспроизведение, вынула кассету из видеомагнитофона и положила ее в пластиковый пакет.

– Черт! Черт! Черт!

Она принялась метаться по комнате, словно животное, попавшее в клетку. Господи, ну почему все так сложно?! Надин рассказала ей свою историю доверительно, как другу. А человек, который сейчас стоит рядом и терпеливо ждет, ее муж. Ева всей душой ненавидела, когда в ее расследования оказывались замешаны близкие люди. Если она расскажет Рорку о Надин, будет ли это означать, что она предала свою подругу? А если не расскажет, получится, что она не доверяет мужу…

Как, черт возьми, люди в течение всей жизни пробираются сквозь эти джунгли запутанных, словно лианы, взаимоотношений?

– Ева, милая, – услышала она участливый голос Рорка и замерла как вкопанная посередине комнаты. – Ты сама себе устраиваешь головную боль. – Он словно прочитал ее мысли. – Позволь мне облегчить твои терзания. Не считай себя обязанной рассказывать мне то, что ты обещала сохранить в тайне. Я прекрасно все понимаю…

Ева сощурила глаза и внимательно посмотрела на мужа.

– Мне почудилось, что в конце последней фразы ты хотел поставить слово «но».

– У тебя очень острый слух, поэтому я продолжу: но, увидев эти кадры, я понял, что когда-то у Надин и Драко был роман. А видя твою нервозность, я догадался: между ними что-то произошло совсем недавно.

– О, черт!

Кончилось тем, что Ева собралась с духом и поведала Рорку всю историю Надин – от начала до конца.

Рорк внимательно слушал, а когда Ева закончила рассказывать, он осторожно заправил ей за ухо выбившуюся прядь и сказал:

– Ты очень верный друг.

– Не надо говорить таких вещей, они действуют мне на нервы!

– Хорошо, я скажу иначе: Надин не имеет никакого отношения к убийству Драко.

– Я это знаю, да и улик против нее никаких нет. Но для нее эта история все равно ужасная трагедия. Ну ладно, что еще есть в этих апартаментах?

– Ах да! Если мне не изменяет память, кухня – там, – показал Рорк. – А также кабинет, ванная комната, спальня, еще одна ванная.

– Начну с кабинета. Первым делом залезу в компьютер и просмотрю его электронную почту. А ты, если тебе не трудно, сделай мне одолжение: собери оставшиеся видеокассеты. Мы возьмем их с собой.

– Есть, лейтенант.

Ева моргнула от неожиданности, но ничего не сказала.

Она действовала методично и скрупулезно. Рорк любил смотреть на жену, когда она работает: его восхищала точность, концентрация и железная логика ее действий. Если бы еще года два назад Рорку сказали, что полицейский за работой может выглядеть сексуально, он бы рассмеялся.

– Перестань таращиться на меня!

– А разве я таращусь? – улыбнулся он.

Ева решила не размениваться на пустяки.

– Очень много и входящей, и исходящей почты. Если бы я была психоаналитиком, я бы сказала, что этот человек совершенно не мог находиться один на один с собой. Ему был необходим постоянный контакт с людьми. В его почте, впрочем, нет ничего из ряда вон выходящего. Разве что оптовые закупки через Интернет: восемь пар туфель, три вечерних костюма…

– Я ни за что не стал бы покупать вечерние костюмы через Интернет. В таких делах главное – примерка.

– Ага! Вот письмо к его агенту. Судя по всему, наш герой выяснил, что у него и у его партнерши будет одинаковый гонорар. Его это оскорбило до глубины души, и он требует у своего агента пересмотреть контракт и выбить для него более высокий гонорар за каждый спектакль.

– Да, я знал об этом. Ему вежливо показали кукиш.

Ева подняла удивленный взгляд на мужа.

– Вы ему отказали?

– Малышей обычно сажают в манеж, чтобы они не проказничали, – мягко сказал Рорк. – Для него таким манежем был контракт, за рамки которого он не мог выйти. Мы это предусмотрели заранее, поскольку было известно, что объем запросов у него невероятный.

– А ты непрост. Крепкий орешек!

– Еще бы!

– Он не стал скандалить с вами по этому поводу?

– Нет. Может, и собирался, но не успел. Дело обстояло так: его агент пришел к моим адвокатам, они – ко мне, а я отказал. Вот и все.

– Это делает тебе честь. Теперь я хочу осмотреть спальню.