Нора Робертс: Яд бессмертия

– Я приду в себя, – согласилась Ева, плывя вверх по лестнице. – Я все тебе расскажу. Я все всегда могу тебе рассказывать, правда? Ведь ты меня любишь…

Рорк с грустью подумал, что такие слова от Евы можно услышать только в экстремальные моменты. Уложив ее на диван в служебном помещении клуба, он вытер ей окровавленную щеку и разбитый рот.

– Где Касто? Он жив?

– Да, он просто отключился. Сейчас за ним приедут, а пока там дежурит полицейский. – Ева улыбнулась, поймала его взгляд и медленно покачала головой. – Не смей! Даже не думай. Ведь у нас через несколько часов свадьба.

Рорк убрал с ее лица волосы.

– Неужели?

– Да. – Ей было трудно сосредоточиться, но тема была слишком важной. Она взяла его лицо в ладони, чтобы было легче сфокусировать взгляд. – И должна сказать тебе, что это вовсе не формальность и не контракт.

– А что же?

– Обещание! Впрочем, обещать делать то, что тебе хочется, нетрудно. Но учти: если я окажусь плохой женой, тебе придется это терпеть. Я свои обещания не нарушаю. И еще одно…

Рорк видел, что она вот-вот отключится, и подвинулся, чтобы Мира могла подойти к ней и обработать порез на щеке.

– Я тебя люблю. Иногда мне самой от этого не по себе, но в целом нравится. А сейчас я устала и хочу спать. Я тебя люблю…

– Ей можно поспать? – с тревогой спросил он у Миры.

– Конечно. Сон – самое лучшее средство. Когда она проснется, ей будет гораздо лучше. Останется разве что небольшое похмелье. Поразительная несправедливость. Ведь она ничего не пила: твердила, что должна встретить завтрашний день со свежей головой.

– Вот как? – Даже во сне Ева не выглядела спокойной. Она вообще никогда не знала покоя. – Интересно, она что-нибудь вспомнит? Например, то, что говорила мне?

– Не исключено, что не вспомнит, – усмехнулась Мира. – Зато вы ее слов не забудете. А этого вполне достаточно.

Рорк кивнул и отступил. Главное – Ева снова в безопасности. В этот раз ей повезло. Он взглянул на Пибоди.

– Можете посвятить меня в подробности?

Ева действительно страдала. Ее выворачивало, лицо саднило так, словно по нему проехался каток. Но Мира и Трина постарались, чтобы посторонние ничего не заметили. Поглядев на себя в зеркало, Ева решила, что как-нибудь сможет исполнить роль невесты.

– Потрясающе выглядишь, Даллас! – Мэвис вздохнула и обошла кругом лучшее произведение Леонардо.

Платье сидело в точности так, как ему полагалось, бронзовый оттенок придавал коже сияние, покрой подчеркивал стройность фигуры. Платье было достаточно простым, чтобы окружающие сразу могли понять: женщина, которая его надела, важнее любых нарядов.

– В саду яблоку негде упасть! – весело сообщила Мэвис, не подозревая, что именно от этого Еве может стать нехорошо. – Ты выглядывала в окно?

– Думаешь, я не видела толп? Ох, Мэвис, если сюда прорвались репортеры, я этого просто не переживу!

– Пытались, но Рорк нажал не знаю уж на какие кнопки, и их как ветром сдуло.

– Слава богу…

– Как ты себя чувствуешь? Доктор Мира говорит, что последствий быть не должно, но…

– Все в порядке. – Это было ложью только отчасти. – Главное – я спокойна. Факты известны, расследование окончено, правда восторжествовала. От этого не может не полегчать. – На самом деле ей до сих пор не давала покоя мысль о Джерри. Но, поглядев на счастливую Мэвис, Ева не выдержала и улыбнулась. – Вы с Леонардо все еще вынашиваете планы совместного проживания?

– Поживем пока у меня: с его домом связаны слишком тяжелые воспоминания. И будем искать жилье попросторнее, чтобы он мог там работать. А я опять начну обходить клубы в поисках места. – Она подала Еве шкатулку. – Это тебе прислал Рорк.

Откинув крышку, Ева ахнула. В шкатулке лежало замечательное ожерелье: две бронзовые нити с разноцветными драгоценными камнями.

– Но как он узнал, что мне нужно именно такое?!

– Уж конечно, не от тебя! Пришлось мне намекнуть, вот он и…

– Могу себе представить.

Ева со вздохом надела на шею ожерелье и приладила к мочкам ушей длинные клипсы. Теперь из зеркала на нее смотрела незнакомка, языческая воительница.

– Да, еще одно! Я совсем забыла…

– Я больше не вынесу, Мэвис! Он должен понять, что я… – Ева прикусила язык: Мэвис извлекла из длинной коробки скромные белые цветы – петунии. Самые простые и безыскусные.

– Вечно он обо всем догадывается… – пробормотала Ева, чувствуя, что все ее волнения куда-то исчезли. – Всезнайка!

– Когда человек так хорошо тебя понимает, это можно считать счастьем.