Лили Райт - Танцуя с тигром

– Иногда мне хочется путешествовать вечно.

– Мне всегда хотелось последовать camino [280]Че Гевары. Отправиться на юг, через Аргентину. Курить, пить и спать с красивыми женщинами.

Анна почувствовала, что ревность, родившаяся в душе, поднимается вверх, как сок через соломинку. Она сказала, что тоже хочет поехать.

Сальвадор хлопнул в ладоши.

– Ты не хочешь одного мужчину. Ты хочешь того, кто станет следующим. Я знаю, о чем ты думаешь: «Сальвадор, он ничего так, в Мексике».

Анна рассмеялась. Он разгадал ее.

Сальвадор вытер пот с нижней губы.

– После Мексики ты вернешься домой и выйдешь замуж за американского парня, родишь американских детей и будешь жить счастливой американской жизнью до тех пор, пока не получишь американский развод, не вернешься в Оахаку, не сядешь на zócalo с бокалом своей грустной «маргариты» в надежде встретить старого друга Сальвадора, которого ты покинула много лет назад.

– Может статься, я никогда не вернусь в Америку. – До ее самолета оставалось два дня. – Посмотри на это.

Она указала на бедную лачугу, возле которой была натянута бельевая веревка. На веревке сушилось разноцветное белье: мужские брюки, детские распашонки, маленькие носочки.

Анна вздохнула:

– Однажды я захочу создать книгу с фотографиями бельевых веревок.

– Ты думаешь, что это красиво, а все, что им нужно, это сушилка.

Вид, который открывался с вершины, был потрясающим: панорама далеких гор, лоскутное одеяло земельных участков – и все это утопало в серебристой дымке.

– Por fin [281]. – Сальвадор воткнул свою трость в твердую землю. – Llegamos [282]. Слишком много чистого воздуха. Мне срочно нужна сигарета.

Анна украдкой посмотрела через плечо. Тигра не было. До чего же смешна она была.

Сальвадор взял ее за локоть.

– Садись рядом со мной, женщина.

Прислонившись к большому валуну, он расстегнул внешний карман рюкзака и вынул оттуда теплое пиво.

– Откуда оно взялось?

– Магия, – сказал он.

Анна устроилась у него между ног, прижавшись спиной к его груди. Ее маме понравился бы пейзаж, который открывался сейчас ее взору. Ты – это то, что ты замечаешь. То, что ты видишь, ты можешь сберечь. То, что причиняет тебе боль, – твое начало.

– Что-то не так? – Сальвадор наклонился к ней.

– Забираясь на вершины вроде этой, я всегда испытываю странное желание прыгнуть.

– Сначала надень свою маску птицы.

– Как ты думаешь, счастливы ли люди, которые живут в тех маленьких домиках?

– Если ты хочешь спросить меня, счастливы ли те люди, потому что живут в домах, которые выглядят симпатичными для туристок, взбирающихся на гору со своими бойфрендами, тогда я думаю, что ответ – нет.

Живот Анны с приятным спазмом отметил слово «бойфренд».

– А как насчет свиней?

– Очень счастливы. Кстати, о свиньях. Не встречайся больше с Томасом Мэлоуном. Он не очень хороший человек.

– No es un hombre sincero [283], – почти напела Анна. – Ты уже говорил мне.

– Он не поможет тебе.

– Я хотела привлечь твое внимание.

– Мое внимание и так тебе принадлежит.

Сальвадор погладил ее по волосам. Анне нравилось ощущение, которое он дарил ей, путешественнице, спрягающей неправильные глаголы. Он поднял осколок стекла, погладил его сточенную сторону. Видимо, когда-то здесь разбился и обрел покой стакан воды. При различных обстоятельствах это могла бы быть любовная история.

Анна достала из пакета мамин дневник.

– Моя мама вела дневник во время своего пребывания в Мексике. Она коллекционировала все эти великие цитаты. Вот одна из них. «Моему воображению места эти рисовались совсем иными – ведь я видел их глазами матери, глазами ее тоски, за дымкой ее вздохов. Она всю жизнь вздыхала о Комале и мечтала туда вернуться. Но так и не вернулась. Вместо нее теперь возвращаюсь я. На все здешнее я смотрел ее глазами, потому что она дала мне свои глаза и велела смотреть ими».

– Pedro Páramo, – сказал Сальвадор. – «Ты услышишь голос моих воспоминаний, который сильнее голоса смерти, если только у смерти есть голос». Это не совсем дословно, но почти.

Он поцеловал ее. И она подумала: «Я не хочу двигаться». И она подумала: «До тех пор, пока мы остаемся на этой горной вершине, мы вместе смотрим в одном направлении».

Сальвадор поднял ее голову, нежно держа за подбородок.

– Я должен сказать тебе кое-что.

Ее бросило в холод. Вот оно. Мисс Венесуэла.

– Послушай, это не имеет значения. Я понимаю…

– Томас был прав, – сказал он. – В Бенито-Хуаресе нет классных резчиков. Ни одного, на самом деле.