Лили Райт - Танцуя с тигром

На закате солнца они вышли на улицу, прошли мимо женщин, которые закрывали рынок. В воздухе пахло сырым мясом. Анна хотела рассказать сальную шуточку, но забыла кульминацию. Она то и дело теряла сандалии.

Они пришли к нему домой. Большой Снежный Человек оказался неряхой. Дезодорант на журнальном столике, на полу разбросана скорлупа от фисташек. Он попытался раздеть ее, но не смог разобраться с пуговицами, а уж бюстгальтер, который расстегивался спереди, вверг его в полнейшее замешательство. Большой Снежный Человек привык к простым женщинам, а Анна к ним не относилась.

– Как насчет музыки? – спросила она.

– Без проблем, детка! – ответил он и включил Джимми Баффета.

Анна станцевала танец тики, блузка соскользнула с ее плеч и оказалась на полу. Она хотела выпить еще и магическим образом получила то, чего хотела. Она чувствовала себя почти прекрасной. Красота была еще одним видом маски.

Большой Снежный Человек поднял бокал пива.

– Мне нравится, как ты танцуешь.

– Я переехала сюда, чтобы уйти в монастырь.

– Сестра Джинджер, я буду молиться о тебе.

Большой Снежный Человек сложил руки в молитвенном жесте, затем снял с нее трусики и отбросил их ногой. Он не был атлетом или прирожденным любовником. Его эрекция была древнейшей частью тела и подчинялась одной чистой идее: я знаю, как эта вещица работает.

Джимми пел об изменениях широт.

Большой Снежный Человек привел Анну в спальню. Он достал из ящика презерватив и надел его, как третий носок. От него пахло гелем. Они упали на кровать. Чем ближе был Большой Снежный Человек, тем дальше он казался. Когда он стал по-настоящему близким, Анна схватила его за плечи, сжала их, готовясь пофантазировать о немного безвкусной мексиканской эротике, всех этих фейерверках и дыме, но прежде чем она успела представить чужое лицо вместо его лица, он сделал свое дело. Скорострел. Влажная фантазия без фантазии.

Они лежали на спине. Большой Снежный Человек сказал, что она невероятно сексуальна, и пообещал, что исправится в следующий раз.

– Спасибо, что была со мной, – пробормотал он.

– De nada [260], – прошептала Анна. Это было ничто.

Анна была специалистом по этому самому «ничто». Она вдруг поняла, что то, что было между ними с Дэвидом, – «ничто». Просто ритм, параллельная игра. Я пойду в тренажерный зал, а ты приготовишь ужин и заедешь в магазин. Я выпью с друзьями, а потом мы встретимся, почистим зубы, займемся сексом и ляжем спать. Они не говорили о трудностях. Или больше говорили о трудностях других людей, но не о своих. Они никогда не дрались; они уходили, набирая номер телефона друга или подруги. Она знала, кем был Дэвид. Самодовольный, эгоистичный, небрежный с людьми, он в то же время был необычайно одарен. Умен. С чувством юмора. Амбициозен. Щедр – но дарил только те подарки, которые не требовали жертвы; он потратил бы деньги, чтобы избежать лишнего беспокойства. Возможно, где-то в глубине души, то ли подсознательно, то ли еще черт знает как, но она знала, что он не пройдет проверку Клариссой. Может быть, она и хотела, чтобы это произошло, потому что ей нужно было подтверждение его ошибки.

Что же, черт возьми, было не так с ней самой?

Она часто плакала после секса. Иногда она была чересчур счастлива, иногда – чересчур грустна, а иногда, как сейчас, она и сама не знала, почему плачет. Может быть, потому, что секс олицетворял что-то, чего у нее никогда не будет. Из-за этого, а еще потому, что единственный поцелуй Сальвадора значил намного больше, чем этот секс. Она никак не могла перерасти свои дешевые штучки: использовать мужчин, чтобы доказать себе собственную ценность. Потому что она знала: это никогда не работало.

Большой Снежный Человек был невероятно милым, когда потягивал воду и копался в телефоне. Он не был чудовищем – просто еще одним Стивом, которому нравились симпатичные девушки. Она прицелилась в него, изображая пальцами пистолет. Нет, это было неправильно. Повернув пистолет, она приставила палец-ствол к его груди, нажала на курок и подумала: «Это мой способ ненавидеть себя».

Черный археолог с нетерпением ждал, когда его кожа полностью заживет. Ему нравился сад – его пестрый свет и Дева Мария, – но к черту все это. Ему пора уходить. На четвертое утро, пока Мари спала, он совершил побег. Его жизнь обрела новое предназначение. У него был тот, кому он обязан всем, и был тот, кого он должен наказать. Обе цели стали частью одной задачи. Забудь об Иисусе. Воскрешение не сделало тебя святым. Он вернулся к жизни тем же человеком – черным археологом. Парнем, которому везет находить сокровища. Парнем с достаточной терпеливостью, чтобы копать. И к тому же у него была новая энергия, потому что он был готов доказать, что принцип Мэддокса работает. Культивировать в себе добро. Вывернуться наизнанку.