Лили Райт - Танцуя с тигром

Всевышний посылает тебе вдохновение. Анну достало, что Всевышний говорит с кем угодно, кроме нее.

– Вы зарабатываете на перепродаже?

– Я продаю тигров на побережье.

– Только тигров?

– Тигров, мавров, ослов… и людей из города. – Он достал из фартука запыленную фотографию девушки. – Я сделаю маску для нее на ее день рождения.

– А как насчет кузнечиков? – Анна пристально посмотрела на него.

– Кузнечиков? Никаких кузнечиков. Моя единственная работа находится в выставочном зале. – Резчик обернулся к Сальвадору: – Бери ее.

Они встали, позволив пожилому мужчине выйти первым. Сальвадор отодвинул тяжелую занавеску, открыв неосвещенную комнату с двухъярусными кроватями. На них были выложены около двух десятков масок, каждая еще более устрашающая, чем предыдущая. Ведьма, выплевывающая младенца, старик, из глаз которого рос белый мех. Мужчина с раскрасневшимся лицом и опухшими губами, который выглядел так, словно застал жену в постели со своим братом. Зоопарк неудачников. Зверинец проклятых – и ни одного кузнечика. Duende. Duende означал эльфа, но еще этот термин означал искусство столь глубокое, страстное и темное, будто душа художника соприкоснулась со смертью. Тореадор мог иметь duende. Певцу и подавно без него не обойтись.

Сальвадор смотрел на Анну внимательно, как никогда ранее. Он проверял ее, изучал.

– Я всегда думал, как это странно, что такой спокойный человек может создавать настолько ужасающие маски. В детстве я их до смерти боялся. А ты? Тебе не страшно?

Большую часть своего детства Анна провела в страхе: в страхе, что родители разведутся, что папа врежется в дерево или уедет в Мексику и никогда не вернется домой, но в этих масках она не видела своего отца. Она видела лишь себя, внутреннюю грязь своей сущности. Она никогда не расскажет Сальвадору, как плохо ей было до встречи с Дэвидом. Как она спала с мужчинами, которые были ей безразличны. Как она бросала мужчин, которые сходили с ума от любви к ней. Как она напивалась до беспамятства. Это был ее паттерн, ее карнавальный танец.

Анна пригладила волосы ведьмы.

– Нет, – солгала она. – Меня так просто не напугаешь.

Выйдя на улицу, мужчины завели разговор, за которым Анна не могла уследить. Эмилио Луна не делал маски кузнечиков. Анна была в этом уверена. Когда они на миг умолкли, она спросила, далеко ли отсюда живет Рикардо Родригес.

– Он умер, – ответил ей Эмилио Луна. – Но его вдова живет на этой же улице.

– Она продает маски?

– Да, возможно.

– Сеньора Родригес особенная, но не волнуйтесь, – сказал резчик. На испанском especial означало странная. – Она весь день стоит у ограды и молится.

Сальвадор поежился:

– Тебе не стоит идти одной.

Все трое умолкли и прислушались. Вдалеке закричала индюшка. Легкий бриз пошевелил верхушки деревьев. Анна сказала, что вернется через несколько минут.

– Не потеряйся, – ответил Сальвадор. – Иначе твоему гиду придется отправиться на поиски и спасение.

– Я долго ждала, чтобы меня нашли, – улыбнулась она.

Идя по улице в одиночестве, она достала мобильный и увидела два сообщения.

Первое от Дэвида: Ты в Мексике. Что за черт?

Второе от отца: Все удачно?

Он справился с вопросительным знаком.

Просто улаживаю некоторые вещи, – написала она отцу. Насколько ее хватит? Как долго еще она будет блефовать? Анна сделала два шага, представила Дэвида и Клариссу, кровать в комнате для гостей. Он схватила телефон и с яростью набрала: Секс – это самое большое ничто всех времен – Энди Уорхол. Когда она нажала кнопку отправки, то увидела, что сообщение ушло Дэниелу Рэмси.

В своем потрепанном, заношенном платье и с худыми конечностями старуха напоминала ведьму из страшной сказки. Ее бледное лицо обрамляла черная кружевная шаль, а губы шевелились, как хвостик воздушного шарика на ветру. Вцепившись в ограду из мелкой проволочной сетки, она непрестанно что-то бормотала. Увидев Анну, она помахала ей дрожащей рукой.

– Ven. Ven. Se venden máscaras [208].

Во дворе валялись ржавые жестяные банки и плохо пахло. На стуле, согнув хвост в знак вопроса, вытянулся проснувшийся серый кот. В воздухе воняло жженой пластмассой. Анна собрала нервы в кулак.

– Buenas tardes [209].

Анна толкнула дверь в ограде с напускным дружелюбием. Может быть, пожилая женщина страдала деменцией. Слышала ли она новости об убийстве? Слышала ли она вообще когда-либо что-либо?

Старуха поманила ее с нетерпеливым «Sí, sí, ven» к своей лачуге через двор. Анна нырнула под перекладину и вдохнула смрад торфа или фекалий. Когда глаза привыкли к темноте, она поняла, что очутилась во флигеле, завешенном одеялами. С потолка свисали растения. На деревянном ящике лежал пластиковый стульчак от унитаза. Неожиданно появился бульдог и сел рядом с женщиной. С челюстей его обильно капала слюна.