Даниил Заврин - Бар Чеширски. Первое дело

– Там разве остались идеалисты?

– Видимо, я единственный.

– Да уж, грустно, – заметил Хайнлайн и остановился перед порядком выцветшей дверью с такой же серой табличкой на стене, где кое-как можно было разобрать имя барсука.

– Проходи, Хайнлайн. Будь как дома, – прокричал Джереми из-за двери.

– Вот же чёрт! – буркнул Бучи и с ухмылкой открыл дверь. – Ты как нас почувствовал, дружище?

– Магия, – сказал Джереми, разводя лапами.

Чеширски прикрыл дверь и осмотрел помещение. Оно состояло из двух комнат: непосредственно сам кабинет и небольшая приемная, где, по всей видимости, должна была сидеть его помощница. Чеширски невольно поразился обилию книг и газет, буквально завалившими всё пространство, оставляя свободным лишь стол помощницы, стойко державший оборону в окружении обступившей его бумаги.

Лениво покачиваясь в большом черном кресле, Джереми лениво проследил за тем, как они вошли в его кабинет и, убрав со стола несколько газет, предложил присесть. Нахмурившись, Чеширски огляделся и всё-таки нашел небольшой стул, почти полностью погребенный под очередной кипой книг. Бучи же воспользовался приглашением и присел на край стола.

– Ну и зачем вы ко мне пожаловали? – спросил барсук, подставляя морду под теплый ветер, летевший из открытого окна.

– А хорошо у тебя тут. Где, кстати, Жози, я её давненько уже не видел.

– Пошла мне за кофе.

– Видишь, Чеширски, как живут у нас журналисты, не то, что мы. А что ты тут машинку кофемашину не поставишь, пусть бы готовила тебе на месте?

– Вот когда у меня будет такая же зарплата, как у тебя, Хайнлайн, тогда я, наверное, так и поступлю, а пока пусть мне его носит Жози.

– А я думал, тебе её урезали. Ты вроде проштрафился?

– Не хочу тебя совсем уж разочаровывать, но она, даже урезанная, больше, – Джереми почесал живот. – Ну, так зачем пришёл, я же знаю, ты тут по делу. Что нужно, дружище?

– У нас аноним появился. Нужно выяснить, кто.

– Время звонка знаешь?

– Там три часа интервал. Примерно три часа.

– Значит, может быть и пять, и шесть. Я так понимаю, звонили в участок, и звонок был коротким?

– По всей видимости, да.

– То есть ты ещё и времени разговора не знаешь, и о чем шла речь?

– О чем шла речь – известно, о теле в доках. Слушай, ты будешь помогать нам или нервы решил потрепать? Это, между прочим, в твоих интересах!

– Пока я лишь хлопоты одни наблюдаю.

– Джерри, когда я могу получить ответ?

– Да хоть сейчас, подай мне телефон, пожалуйста, – сказал Джереми, указав на большой черный аппарат, который Хайнлайн с ухмылкой протянул ему. – Когда был звонок?

– Двадцать восьмого апреля с семи до двенадцати.

– Хорошо, подожди минуту, сейчас попробуем, – подмигнул Джереми и придавил трубку плечом. – Ари, девочка моя, это Джереми. Слушай, мне нужно пробить один номер. Да, анонимный. Ну, как обычно. Ой, ну ладно тебе, не трави душу. Да, с меня причитается. Сейчас двадцать восьмое, да, вечером. В полицейский участок, там по поводу тела в доках. Очень срочно. Ну, желательно сегодня. Конечно, потерплю. Умничка, люблю, целую. Да, да, помню. Ну конечно, я помню твой любимый шоколад. Я все помню. Да, спасибо, просто я немного занят. Наберу вечерком. Спасибо ещё раз, выручила. Ну вот, теперь осталось подождать и, я думаю, мы все узнаем.

– Мы? – переспросил Бучи, рассматривая одну из колонок в лежавшей на столе газете. – Ты решил поехать снами?

– Ты же сам пришёл сюда и признал, что без моей помощи вы ничего не можете, стало быть, конечно, мы. Или что? Мне брать деньгами?

– Успокойся уже, мы так мы. Я всегда тебе рад, дружище, покатаешься с нами.

– Сэр, можно вас на минуту? – тихо попросил Чеширски, привставая с кресла.

– Не начинай, Чеширски, я уже устал от этого. Он поедет с нами.

– Слушайте свое начальство, детектив, это очень полезно, – ехидно ухмыльнулся Джереми, покачиваясь на стуле, а заглянув Бару за спину, крикнул: – О, Жози, деточка, ну наконец-то! Надеюсь, он ещё не остыл.

Почти как в кино

На Гарнир-роад, на развилке перед въездом в Догтаун, как всегда, было тихо и спокойно, разве что пара диких собак разрывала ночь протяжным жутким воем. Но это было далеко, где-то в трущобах. На самой же улице царил покой, даже фонарь всё еще был цел и невредим, освещая черную булыжную мостовую.

Словно следуя общему ритму ночной улицы, две машины, черный старый форд и ещё более древний додж, мягко выехали на мостовую, едва не соприкоснувшись бамперами. После чего двери машин открылись и оттуда вышли два кота и один барсук, тревожно оглядывая улицу. И Чеширски, и Хайнлайн были в длинных серых пальто, будто бы специально созданных для подобных встреч. А вот Джереми выглядел куда более ярко, на ходу застёгивая свою потёртую кожаную куртку, скрывавшую яркую майку.