Минка Кент - Легчайший воздух

Непривычное ощущение беспомощности и неуверенности грозит парализовать мою волю, но я делаю глубокий вдох, направляюсь к лифту, а спустившись вниз, шагаю к ожидающему меня такси.

Я непременно найду сестру.

– Даже не верится, что ты здесь живешь. – Грир входит в холл и бросает сумки на облицованный мрамором пол. Ее взгляд скользит вверх, к высокому потолку и останавливается на люстре «Шонбек», шестьдесят пять лампочек которой высвечивают тысячи капелек хрусталя. – Конечно, это лучше клетушек, в которых мы выросли.

– А как иначе? – спрашиваю я.

Холодные голубые глаза Грир вопросительно смотрят на меня.

– Ты это о чем?

– Давай не будем обсуждать мой дом, хорошо? – Я прикусываю губу и, гордо вскинув голову, кладу руку на бедро.

После того как Грир сообщила мне, что собирается приехать погостить, мой желудок несколько дней скручивало узлом. Оказывается, человеческое тело не всегда понимает разницу между легким волнением и тревогой.

– То есть я должна делать вид, будто ты не посадила меня в «Бентли», не отвезла в ресторан с мишленовской звездой на ужин из пяти блюд, заплатить за который твоему мужу все равно что отдать десять центов, после чего умчала меня в свое роскошное лыжное шале ценой в несколько миллионов? – Грир одаривает меня ехидной улыбочкой, как будто пытается разозлить, но я ее хорошо знаю. За ее вызывающим тоном кроется что-то еще, но что именно, я пока не могу понять. Сомнения? Скепсис? Разочарование? Ревность?

Впрочем, я не прошу ее гордиться мной. Ничего особенного я не достигла и не заслужила. Я лишь удачно вышла замуж. Да, мне повезло. И теперь все это мое. Я просто хочу, чтобы она знала: есть человек, которому я небезразлична.

И я больше для нее не обуза.

Я крепко обнимаю ее и прижимаю к себе, пока ее плечи не расслабляются.

– Я люблю тебя, Грир. И я рада, что ты здесь. Давай не будем портить друг другу настроение.

Сестра вздыхает.

– Давай. Извини, что я тут таращусь на все. Просто… просто жизнь, которой ты живешь, это какое-то безумие. Ты еще так молода.

Она отстраняется и смотрит мне в глаза.

– Не я одна вышла замуж в двадцать два года, – говорю я. – С судьбой не поспоришь.

– Я просто надеюсь, что ты помнишь, кто ты такая и чего ты хочешь, понимаешь? Я воспитывала тебя не для того, чтобы ты стала содержанкой.

Подмигнув, я протягиваю руку к ее сумке. Нам незачем осложнять разговор, чтобы он вылился в ее материнские нравоучения.

– Если не ошибаюсь, мы уже говорили на эту тему, – напоминаю я ей. – Накануне моей свадьбы, помнишь?

Грир закатывает глаза.

– Знаю, знаю. Ты любишь его. Он любит тебя. Все идеально, и мне не о чем беспокоиться.

Я улыбаюсь.

– Значит, ты меня выслушала. Я рада. Хочешь взглянуть на свою комнату? – спрашиваю я и качу через холл ее сумку на колесиках.

Сигнализация дважды издает писк.

– Что это? – спрашивает она.

– Эндрю, должно быть, дома. – Я бросаю взгляд на кухню, ожидая услышать звук шагов по плитке пола, звон брошенных на столик ключей и щелчок открываемого холодильника, когда он достает нашу вечернюю бутылку красного вина.

– Мер! – зовет он через мгновение. – Ты дома?

– Я здесь. – Я качу сумку в ту сторону, откуда доносится его голос, и тащу на буксире Грир. – Смотри, кто здесь!

Он уже собрался откупорить бутылку «Мерло», когда поднимает глаза и встречает холодный взгляд моей сестры. Я говорила ему, что Грир ничего не может с собой поделать – она на всех так смотрит. Она не доверяет большинству людей, и ей никто не нравится. Чтобы проникнуться к человеку симпатией, ей требуется время, но это точно произойдет… в один из ближайших дней. Ей просто нужно понять: у нас все серьезно, это наш дом, а не место съемок очередной серии «Фильма недели». Но Эндрю заверил меня, что это не имеет значения, что у него толстая кожа и это не изменит его отношения ко мне. Никогда.

– Эндрю. – Грир выдавливает из себя улыбку. Я вижу, что она пытается быть учтивой; уже шаг в правильном направлении. До меня внезапно доходит, что они встречаются всего лишь в третий раз. Ожидать, что они быстро подружатся, нереально, так что я не стану вмешиваться, наберусь терпения, и пусть все произойдет само собой.

Достав из шкафа три хрустальных бокала с инкрустированными платиной ножками, мой муж наливает в них вино.

– Как прошел полет? Не слишком трясло? – спрашивает он, чокаясь с нами. – Обещали сильный снегопад. Я волновался, что рейс задержат.