Минка Кент - Легчайший воздух

Он – все, чего я хотела, хотя и не догадывалась об этом.

Все, что мне нужно.

Подкатившись к нему, я прижимаюсь щекой к его груди, слушаю ритмичное биение его сердца и вдыхаю пьянящий аромат его обнаженной кожи. Мое тело сдается волне сладостного изнеможения.

Я буду с Эндрю Прайсом до конца моих дней.

Даже не верится, что мне так повезло.

– Харрис! – Я колочу в его дверь до тех пор, пока костяшки пальцев не начинают неметь, а затем осматриваю покрасневшую кожу – ее цвет теперь почти под стать моему облупленному маникюру. В семь часов январским утром солнце все еще прячется за горизонтом и сверкающими громадами небоскребов Манхэттена. Ветер безжалостный, холод лютый. Я уверена, что он все еще нежится в постели, но у меня через три часа самолет, и я не могу себе позволить такую роскошь, как простая вежливость. – Харрис, живо открывай эту гребаную дверь! Я знаю, что ты дома.

Было бы гораздо проще, будь у меня ключ, но в прошлом году я решила, что нам нужно установить границы, чтобы не действовать друг другу на нервы. Это означало, что я уйду от него. Ненормально, когда два человека, расставшиеся много лет назад, живут вместе, спят в одной постели, словно бесполая супружеская пара, и посещают свадьбы своих друзей в качестве приложения друг к другу.

Но если закрыть глаза на то, что произошло за последние десять лет, Харрис по-прежнему мой лучший друг, мое доверенное лицо и один из немногих людей, которые мне действительно симпатичны на этой населенной самовлюбленными эгоистами планете.

Возможно, какая-то часть меня все еще любит его сильнее, чем я готова признать это вслух.

Из-за двери доносится приглушенный голос. Через несколько секунд она распахивается, и я вижу перед собой Харриса. На носу криво сидят очки в черепаховой оправе, а от него самого пахнет несвежими простынями и крепким сном.

– Что? Что случилось? – Он щурится на меня и проводит ладонью по едва заметной щетине. Складки на подушке оставили на его щеке и лбу вмятины.

– Ты не брал трубку. – Крошечная частичка меня иррационально оскорблена его недоступностью.

– Я спал, а телефон был выключен.

– У меня чрезвычайная ситуация. Я улетаю в Юту.

Мой будничный тон – уловка, которую он, вероятно, уже раскусил, но это все, что я могу сделать, чтобы сохранить самообладание.

Демонстрировать эмоции – не самая сильная моя сторона. Я скорее пройду тысячу осмотров у гинеколога, чем пролью хотя бы слезинку в присутствии другого человека. Да и вообще, слезы вряд ли помогут мне отыскать мою сестру.

Харрис приглаживает взъерошенные волосы, и его сонный взгляд обретает осмысленность.

– В Юту? Это… как-то связано с Мередит?

– Да. – Я складываю на груди руки. – Мередит пропала.

Я впервые произношу эти слова вслух, и у меня перехватывает дыхание. Думать об этом – одно, сказать – значит сделать реальным.

Она всегда была рядом со мной.

При взлетах и падениях.

Мой самый главный источник энергии.

И вот теперь ее нет.

– Что стряслось? – Харрис недоуменно поднимает брови, но затем прищуривается, словно наблюдает за крушением поезда.

– Она должна была забрать детей Эндрю из школы, – объясняю я, глядя на его босые ноги. – Но так и не появилась. Ее машину нашли на парковке супермаркета. Дверь со стороны водителя была открыта, сумочка и телефон лежали на пассажирском сиденье. Никаких следов борьбы. Она просто… исчезла.

– Черт! – Харрис опускает голову и потирает затылок.

– В любом случае, я просто пришла сказать тебе, что не знаю, как долго буду отсутствовать, поэтому тебе придется на некоторое время взять кафетерии на себя. – Мне неприятно вешать на него эту обузу, особенно сейчас, когда мы в полной заднице, но у нас просто нет выбора.

Десять лет назад мы с Харрисом окончили универ. Мы были по уши в долгах, а поскольку из-за кризиса найти работу было практически невозможно, мы сняли все деньги с наших кредитных карт и вложили их в крошечную кафешку в Бруклине. Два года спустя мы открыли еще одну в Челси. Затем еще одну в Ист-Виллидж. Сегодня у нас их в общей сложности пять. Это была авантюра чистой воды, это возбуждало и напрягало и вместе с тем было восхитительно, потому что мы все делали вместе. Мы двое. Он и я. Бок о бок.

Но времена нынче тяжелые.

Конкуренция сейчас острее, чем раньше: повсюду появляются новые кафе, ими заправляют сидящие в соцсетях ушлые миллениалы, открывающие свои заведения благодаря бездонным карманам своих богатеньких родителей.