Клэр Кендал - Дневник жертвы

Она подумала, что ее рана абсолютно не опасна. Ерунда по сравнению с тем, что Роберт каждый день видит на работе. И все же чувствовала себя так, будто ранено все ее существо. Будто все тело лишилось кожи. Вероятно, со стороны это было незаметно; но она понимала, что в любой момент может разразиться отчаянными, безобразными рыданиями.

– Вы что-то грустная. – Роберт скользнул глазами по ее лицу.

Она хотела с улыбкой возразить, но вместо этого лишь прикусила губу, испытывая очередной приступ угрызений. Из-за нее Роберту грозит опасность, но у нее не хватало смелости ему признаться. Ни один нормальный мужчина не захотел бы с ней встречаться, узнай он обо всей этой истории; к тому же подобные признания предполагают определенную степень близости и доверия, а они с Робертом такой степени еще не достигли. Нельзя на него все это вываливать.

Но и сидеть сложа руки она тоже не могла. Она в очередной раз попыталась придумать, как его предупредить. Голова не работала.

– Вы ведь сможете защитить себя в случае необходимости? – спросила она напрямик.

– Ну, во мне шесть футов и три дюйма, в детстве я занимался боксом и фехтованием, а теперь учу этому детей. Не стоит за меня волноваться.

– Наверно, не стоит…

– Как-то раз я вырубил одного парня, который пытался помешать нам спасти его жену.

– И вы ее спасли? – Она заставила себя засмеяться, но вышло неубедительно.

– Ага. Она не получила ни царапинки. Зато он фингал схлопотал.

Кларисса выдавила улыбку.

– Я тут подумала, что это должно быть ужасно тяжело – видеть чужие страдания и не иметь возможности помочь. Наверно, нужно быть очень храбрым, чтобы научиться с этим жить.

– К этому привыкаешь, Кларисса. Храбрость тут ни при чем.

– Я хотела спросить вас кое о чем…

– Надеюсь, вы не собираетесь умолять меня познакомить вас с Джеком?

– Хм, я думаю, еще не время. Может быть, недели через две.

– Очень мудро с вашей стороны. Так о чем вы хотели спросить? – Его лицо снова стало серьезным.

– Когда умирает ребенок… это очень тяжело?

– Это просто очередной труп, Кларисса. – Потянувшись через стол, он мягко тронул ее за руку – Простите. Я вижу, вас это шокировало. Мне казалось, что вам легче будет принять неправду, но я ошибся. Пожалуй, в чем-то это действительно тяжелее. Я заметил, что вы сегодня как-то болезненно на все реагируете.

– Есть немного.

– Смерть – это всегда трагедия. Каждая смерть, с которой мы сталкиваемся, нелепа и преждевременна. Но иногда я забываю, как на это смотрят другие. Ведь мы становимся невосприимчивы к смерти. Нам приходится – иначе мы не смогли бы работать. Я не очень-то слежу за своими словами, когда говорю с вами об этом. Но по-другому я не умею – обычно мы обсуждаем такие вещи только между собой.

Перед входом в зал суда она расправила юбку. Пальцы отозвались дикой болью; ей казалось, что кожа на руке вот-вот лопнет.

До сих пор все свидетели прятались за синим экраном. Сегодня его не было, и это первым бросилось в глаза. Дверь отворилась. В сопровождении тюремного охранника в зал тяжелой поступью вошел высокий, крупный мужчина с могучей, похожей на бочку грудью и руками толщиной с бревно. Его белокурая голова была опущена.

– Не очень-то я рад сюда попасть. Я ведь заключенный. Могут возникнуть некоторые… – Чарли Бартон на секунду остановился, подчеркивая важность того, что он сейчас скажет, – последствия. Но я здесь во имя справедливости. Чтобы рассказать о бедной девочке и о том, что с ней случилось. Она мне очень нравилась.

Мистер Морден благоговейно склонил голову, восхищаясь подобным благородством.

– Вы очень крупный и сильный мужчина, мистер Бар-тон. Ваш вид внушает уважение и трепет. И все-таки мистер Азарола избил вас?

– Да. Я его очень боялся. Потом я убежал.

– У меня больше нет вопросов.

– Но я хочу помочь бедной девочке! Как все это может ей помочь? Вы же ничего про нее не спросили!

На часах было без двадцати пять. Кларисса рассчитала, что если пойдет очень быстро, то успеет на пятичасовой поезд. Пальцы горели; кожа на них была так туго натянута, что казалось, вот-вот лопнет. Накачаться снотворным, забраться в постель и провалиться в сон без сновидений – вот что ей сейчас нужно. Сегодня утром он к ней прикасался. Сегодня утром она снова оказалась в его власти. Нельзя больше позволять себе падать в обморок; нельзя позволять себе быть беспомощной и беззащитной. Но сейчас ей просто необходимо отключиться. И сейчас это безопасно, в отличие от сегодняшнего утра.