Пьер Леметр: Три дня и вся жизнь

Антуан был измучен, но сон не шел. Лора дышала глубоко и спокойно. Такое доверие огорчило его. Он тихонько заплакал. Не открывая глаз, не меняя положения, Лора провела пальцем по его щеке, чтобы поймать слезу, и прижала к его лицу свою ладонь.

Через несколько секунд он заснул. А когда проснулся, уже наступило утро. Его часы показывали половину десятого, Лора уехала, оставив записку на полях вырванной из журнала страницы: я тебя люблю.

Прошло два дня, госпоже Куртен час от часу становилось лучше. Она по-прежнему была бледна и слаба, мало ела, но ее речь теперь бывала бессвязной только изредка, пространственно-временны́е ориентиры восстанавливались, равновесие укреплялось. После последнего рентгена было решено выписать ее.

Желая доказать, что она «совершенно в себе», госпожа Куртен решительно настояла, что сама соберет вещи. Иногда, если ей казалось, что она теряет равновесие, кончиками пальцев она опиралась на угол ночного столика или спинку кровати.

Антуан просто передавал ей вещи, которые она складывала и аккуратно убирала в сумку. Однако взгляды обоих были прикованы к экрану телевизора, где шла речь о новостях в «деле Реми Дэме».

Антуан узнал молодую журналистку, которую несколько дней назад видел перед ратушей Боваля. «Итак, ДНК заговорила, и полиции известно теперь чуть больше о хозяине волоса, обнаруженного возле останков маленького Реми Дэме. Судя по всему, речь идет о личности мужского пола, белом. Мы не можем сегодня ничего сказать о его росте, зато уверены, что у него карие глаза и светлые волосы. Под такое описание, разумеется, подпадает слишком большое количество людей, и это не позволяет следователям составить настоящий фоторобот этого человека».

Антуан дождался повтора этой информации, чтобы окончательно убедиться в том, во что он еще не осмеливался поверить: у полиции имеется образец ДНК, возможно его, но он не внесен в картотеку, а поскольку и не будет внесен, риск быть уличенным в убийстве Реми Дэме приблизительно равняется нулю…

Представлялось маловероятным, что снова начнется следствие, а главное, в каком направлении оно двинется… После более десяти лет дело Реми Дэме пустило несколько кругов по воде, чтобы снова исчезнуть.

Неужели жизнь Антуана опять войдет в нормальное русло?

– Ну вот, госпожа Куртен, а мы-то надеялись, что вы задержитесь у нас до Рождества!

Медсестра, маленькая брюнетка с искрящимися глазами, наверное, шутила так со всеми выписанными и ожидала привычного успеха. Но напала на парочку, замершую перед телевизором, которым в конце концов заинтересовалась и она.

Камера снимала супермаркет в Фюзельерах, в частности его служебный вход, откуда в сопровождении двух жандармов появился господин Ковальски, бывший колбасник из Мармона, отпущенный в свое время за неимением улик. Многие готовы были поспорить, что следователи окажут давление на этого единственного свидетеля, чтобы получить от него образец, который позволит сравнить его ДНК с той, что обнаружена рядом с телом несчастной жертвы девяносто девятого года.

Движения госпожи Куртен стали более лихорадочными. Ей с трудом удавалось скрыть с детства знакомую Антуану ярость по отношению к бывшему хозяину. Как будто этот человек, которому она, впрочем, давным-давно создала прочную репутацию скареда и эксплуататора, обманул ее. Конечно, она тоже испытывала ту озлобленность и негодование, которые ощущаешь, сам того не ведая, соприкасаясь с человеком, проявившим себя как извращенец, манипулятор, то есть чудовище.

Антуан уже второй раз присутствовал при его аресте и второй раз, смутно и без особого стыда, ощущал облегчение от ошибки следствия.

На этот раз, разумеется, вопрос так не стоит, ДНК не солжет, как мог бы это сделать свидетель, но в сердце Антуана вновь закралась надежда, что вместо него будет осужден Ковальски. Антуан не видел его много лет. Франкенштейн заметно постарел: он поседел, изможденное лицо казалось еще более худым, он шел медленно, свесив руки.

Арест в девяносто девятом году подмочил его репутацию торговца. Колбасная лавка постепенно хирела, он был вынужден продать ее и устроился работать заведующим колбасно-мясным отделом супермаркета в Фюзельерах.

Господина Ковальски отпустят через несколько часов, самое большее через день-два, возможно, это будет последним неожиданным поворотом в деле, призванном теперь обогатить полицейские архивы. Антуан ощущал, как с каждой минутой ему свободнее дышится. В его воображении непрерывно рождались новые картины: Лора, завершение их учебы, отъезд за границу…