Агата Кристи - Подвиги Геракла. После похорон (сборник)

– Фамилия Хуаниты была Валетта, и она умерла после операции аппендицита в Пизе. Правильно?

Он отметил колебание Катерины, почти незаметное, но тем не менее она чуть помедлила, потом кивнула:

– Да, это правда…

Пуаро задумчиво произнес:

– И все же… есть одна мелочь… ее родные называли ее не Хуанитой, а Бьянкой.

Самушенко пожала худыми плечами:

– Бьянка, Хуанита… разве это имеет значение? Полагаю, ее настоящее имя было Бьянка, но она считала, что имя Хуанита более романтично, и поэтому предпочитала называться этим именем.

– А, вы так думаете? – Пуаро помолчал, а потом, уже другим голосом, сказал: – У меня есть другое объяснение.

– Какое?

Сыщик подался вперед и сказал:

– У той девушки, которую видел Тед Уильямсон, были волосы, которые он назвал похожими на золотые крылья.

Он придвинулся еще ближе. Его палец коснулся двух упругих волн волос Катерины.

– Золотые крылья, золотые рожки… Все зависит от того, как на них смотреть, видит ли человек в вас дьявола или ангела! Вы можете быть и тем, и другим. Или, может быть, это всего лишь золотые рожки раненой лани?

– Раненая лань… – прошептала Катерина, и ее голос был голосом человека, потерявшего надежду.

Пуаро тем временем продолжил:

– Все время описание Теда Уильямсона меня беспокоило – оно мне что-то напоминало, и это воспоминание было о вас, о вашем танце в лесу на сверкающих бронзовых ножках. Сказать вам, что думаю я, мадемуазель? Я думаю, что была одна неделя, когда у вас не было горничной, когда вы поехали в «Грасслон» одна, потому что Бьянка Валетта вернулась в Италию и вы еще не наняли новую горничную. Вы уже чувствовали ту болезнь, которая с тех пор овладела вами, и однажды остались дома, когда остальные отправились на целый день на реку. В дверь позвонили, вы пошли открывать и увидели… Сказать вам, что вы увидели? – Вы увидели молодого человека, простодушного, как ребенок, и красивого, как бог! И вы придумали для него девушку – не Хуаниту , а Инкогниту , – и несколько часов бродили вместе с ним по Аркадии…

Последовала длинная пауза. Потом Катерина сказала тихим, хриплым голосом:

– По крайней мере, в одном я вас не обманула. Я поведала вам правильный конец этой истории. Нита умрет молодой.

– О нет! – Эркюль Пуаро ударил ладонью по столу. Внезапно он преобразился – стал прозаичным, земным, практичным. – В этом нет никакой необходимости! Вам не нужно умирать . Вы ведь можете сражаться за свою жизнь, не так ли, как любой другой человек!

Она покачала головой – грустно, безнадежно…

– Какая жизнь меня ждет?

– Не на сцене, разумеется! Но подумайте, есть и другая жизнь. Ну же, мадемуазель, будьте честной: ваш отец действительно был великим князем или, скажем, генералом?

Она неожиданно рассмеялась:

– Он водил грузовик в Ленинграде.

– Превосходно! Тогда почему бы вам не стать женой механика из гаража в деревне? И не родить детей, красивых, как боги, и, может быть, с вашими ножками, которые будут танцевать так же, как когда-то танцевали вы?

Катерина ахнула:

– Но это фантастическая идея!

– Тем не менее, – сказал Эркюль Пуаро с огромным удовлетворением, – я думаю, что она станет реальностью.

Поскольку третий подвиг Геракла привел Эркюля Пуаро в Швейцарию, он решил, что может воспользоваться этим и посетить некоторые места, до сей поры ему неизвестные.

Пару дней сыщик приятно провел в Шамони, на день или два задержался в Монтрё, а затем поехал в Андерматт, место, о котором слышал восторженные отзывы нескольких друзей.

Однако Андерматт произвел на него неблагоприятное впечатление. Это был конец долины, которую замыкали высокие горы со снежными вершинами. Пуаро почему-то чувствовал, что ему трудно дышать.

«Здесь невозможно оставаться, – сказал он себе – и именно в этот момент заметил канатную дорогу. – Решительно, я должен подняться наверх».

Фуникулер, обнаружил он, поднимался сначала в Лез-Авин, затем в Коруше и, наконец, в Роше-Неж, расположенный на высоте десять тысяч футов над уровнем моря.

Пуаро не предполагал подниматься так высоко. Высоты Лез-Авина, подумал он, будет для него вполне достаточно.

Но здесь сыщик не принял во внимание случай, который играет в жизни такую большую роль. Фуникулер уже тронулся, когда к Пуаро подошел кондуктор и потребовал у него билет. Проверив его и проколов устрашающей парой кусачек, он с поклоном вернул его. Одновременно Пуаро почувствовал, что вместе с билетом в его ладонь вложили маленький комочек бумаги.