Агата Кристи - Подвиги Геракла. После похорон (сборник)

– Вот об этом я ничего не знаю, сэр. То есть, конечно, он говорил мне, что поедет к мистеру Тимоти, а потом в какую-то Сент-Мэри.

– Вот именно. А вы не помните, он ничего не говорил о своей поездке после того, как вернулся?

Лэнскомб задумался.

– Мне кажется, нет. Прямо он об этом не говорил. Хозяин был рад вернуться домой. Все эти путешествия и ночлеги в чужих домах его очень изматывали – вот об этом он говорил, я хорошо помню.

– И больше ничего? Ни об одном из них?

Дворецкий нахмурился:

– Знаете, хозяин иногда… как бы это сказать… иногда бормотал себе под нос, если вы понимаете, о чем я говорю. Вроде бы и со мной говорил, а все больше с самим собой – причем меня он совсем не замечал, привык, что я всегда где-то рядом.

– Я знаю, что он знал вас и доверял вам.

– Я, правда очень смутно, помню, что он тогда говорил… вроде того, что он сам не знает, что делает со своими деньгами, – это он о мистере Тимоти, полагаю. А потом сказал что-то вроде: «Женщины могут быть дурами в девяносто девяти случаях из ста, но могут быть провидицами в сотом». Да, а потом он еще сказал: «Говорить о том, что чувствуешь, можно только людям своего поколения – они не думают, что ты что-то выдумываешь, как это полагает молодежь». А позже добавил – правда, не знаю, в какой связи: «Не очень приятно расставлять людям ловушки, но другого выхода у меня нет». Хотя мне кажется, сэр, что в этом случае он имел в виду второго садовника – у нас стали пропадать груши…

Однако мистер Энтвисл не поверил, что Ричард Эбернети был так озабочен поведением второго садовника. Задав дворецкому еще несколько вопросов, он отпустил его и задумался над тем, что только что узнал. Практически ничего. То есть ничего из того, о чем раньше не догадался бы сам. Хотя было несколько многообещающих моментов. Например, когда Ричард говорил о том, что женщины могут быть дурами и в то же время проницательными, он имел в виду Кору, а не миссис Тимоти. И именно ей он рассказал о своих чувствах. А еще он говорил о ловушке – но для кого?

Мистер Энтвисл долго обдумывал, как много он может рассказать Хелен, и в конце концов решил, что расскажет ей все, о чем знает сам.

Прежде всего он поблагодарил женщину за то, что она разобрала вещи Ричарда и отдала целый ряд необходимых распоряжений по дому. О продаже поместья уже объявили, и пара возможных покупателей должна была приехать в самое ближайшее время.

– Покупатели – частные лица? – спросила Хелен.

– Боюсь, что нет. О покупке думает Христианский союз женской молодежи, один из молодежных клубов и совет попечителей благотворительного Фонда Джефферсона, которые ищут помещение для размещения своей коллекции, – ответил юрист.

– Жаль, что в доме не будут жить люди, хотя с практической точки зрения это понятно.

– Я хотел бы попросить вас побыть здесь до того момента, как дом будет продан, если это не слишком затруднит вас.

– Да нет, скорее наоборот – это мне подходит. На Кипр я собираюсь не раньше мая, и мне гораздо приятнее находиться здесь, чем в Лондоне. Вы же знаете, я люблю этот дом, и Лео тоже любил его. Нам здесь было хорошо вместе.

– Есть еще одна причина, по которой я буду вам благодарен, если вы останетесь. У меня есть друг, которого зовут Эркюль Пуаро…

– Эркюль Пуаро? – резко подняла голову женщина. – Так вы думаете, что…

– Вы его знаете?

– Я слышала о нем. От одних своих друзей – только я думала, что он давно уже умер.

– Да нет, он жив. Правда, не очень молод.

– Да уж, молодым его сложно будет назвать, – механически заметила миссис Эбернети, и ее побелевшее лицо стало напряженным. – Так вы считаете, что Кора… была права? Что Ричарда… убили ? – с трудом выговорила она.

И тогда мистер Энтвисл рассказал ей все. Это было так приятно – поделиться своими сомнениями с Хелен, женщиной, обладавшей спокойным и рассудительным характером.

Когда он закончил, она сказала:

– С одной стороны, все это выглядит как выдумка, – но это совсем не выдумка. И мы с Мод, сразу же после похорон, думали об этом же, я уверена. Говорили себе, что Кора – просто дурочка, и в то же время чувствовали какую-то тревогу. А потом, когда Кору тоже убили, я сказала себе, что это простое совпадение – и это вполне может быть совпадением, но как же сложно в это поверить! Все действительно так непросто.

– Да, все непросто. Но Пуаро – человек очень оригинальный и почти гений, признанный таковым еще при жизни. Он прекрасно понимает, что всем нам требуется: уверенность в том, что все эти домыслы – чушь собачья.