Марджери Аллингем - Полиция на похоронах

– Замечала, – ответила миссис Фарадей. – Отвратительная привычка! Я не люблю табак во всех его проявлениях, и особенно – курительные трубки.

– Так или иначе, – извиняющимся тоном продолжал мистер Кэмпион, – трубка – это практически единственный предмет, который человек сразу тянет в рот. Новая трубка Эндрю имела эбонитовый мундштук, который легко откручивался. Чубук же оказался набит тонко смолотым порошком цианистого калия. Инспектор полагает, что из мундштука торчал какой-нибудь лоскуток – затычка, не выпускавшая наружу запах миндаля, – который Джордж тут же выбросил. В чаше с той же целью был оставлен старый табак. Убрав лоскуток и вытряхнув трубку, Джордж, естественно, тут же поднес ее ко рту и глубоко втянул воздух – таким образом угодив прямиком в расставленную Эндрю западню. Не знаю, правда, кому она предназначалась. Скорее всего, Эндрю просто не смог устоять перед соблазном – так ему приглянулась эта идея. Он ведь недолюбливал всех родных, хотя, надо отдать ему должное, вас и Джойс он не тронул.

– Не тронул?! Но что может быть ужасней для нас, чем этот хаос? – с горечью спросила миссис Фарадей. – Эндрю не был умен, однако интуиция его не подвела. Принадлежи Маркус к моему поколению – он чудесный юноша, но все же, – ему бы теперь пришлось подумать дважды, прежде чем жениться на Джойс. Она ведь замешана в громком скандале. Впрочем, времена и нравы стремительно меняются. Едва ли Эндрю это осознавал.

Хозяйка дома на минуту замолчала, и мистер Кэмпион решил было, что аудиенция закончена, но тут заметил на себе ее пытливый взгляд.

– Мистер Кэмпион, – молвила она. – Я, кстати, уже привыкла к вашему псевдониму, и он мне даже нравится. Как я вам уже сказала, Джордж меня шантажировал. Поскольку я о вас весьма высокого мнения, мне бы не хотелось, чтобы вы плохо обо мне думали. Мне нечего стыдиться. Я решила открыть вам тайну Джорджа.

По ее тону Кэмпион понял, что ему оказана великая честь.

– Джордж был сыном Джозефа, родного брата моего мужа. – Миссис Фарадей прищурилась. – Ужасный человек, позор для всей семьи. Много лет назад его отправили в одну из наших колоний, откуда он привез небольшое состояние и молодую жену. Они жили в Нью-Маркете – совсем недалеко от нас. Она имела весьма эффектную внешность и принадлежала к той категории женщин, которых раньше в наших кругах было принято гнушаться. У них родилась дочка – и тут-то все слухи, ходившие о жене Джозефа, подтвердились. Генетика сыграла с ней злую шутку, и ее нечистая кровь проявилась самым вопиющим образом – она родила чернокожего ребенка!

Мистер Кэмпион представил, какой эффект в обществе могло произвести такое событие шестьдесят лет назад.

Миссис Каролина словно окаменела.

– Они уехали, разумеется, и постыдную историю удалось замять. Но к нашему ужасу, хотя первый ребенок и погиб, эти преступники осмелились родить второго! Джорджа. – Она ненадолго замолчала. – Вам может показаться, что глупо с моей стороны придавать значение такому пустяку, однако Джордж носил наше имя и регулярно грозился открыть правду о своем происхождении, которого ничуть не стыдился. Я прекрасно понимаю, что мы с Джоном ничем не запятнали свой род, но люди злы и редко вникают в тонкости семейных отношений. Какой это был бы скандал! Даже подумать страшно.

Миссис Каролина сидела прямо как штык, и кружевной чепец придавал особую царственность ее облику. Мистер Кэмпион наконец понял, что для нее было хуже, чем убийство, но промолчал. Он чувствовал: ему на самом деле оказана большая честь.

Тем временем хозяйка дома продолжала:

– Вот почему отношение Джойс к этому субъекту могло показаться вам несколько странным. Видите ли, она знает всю историю. Я считаю ее самым умным человеком в этом доме и потому решила ее посвятить – чтобы в случае моей смерти это не стало для нее слишком сильным потрясением. Теперь, юноша, вы тоже знаете.

Кэмпион медлил. Один вопрос по-прежнему не давал ему покоя.

– Миссис Фарадей… Неделю назад вы мне сказали, что абсолютно уверены в невиновности Уильяма. Про миссис Финч тогда еще не знал. Простите, но откуда была такая уверенность?

На секунду он испугался, что обидел старуху, но та посмотрела на него с легкой улыбкой.

– Поскольку вы и сами проявляете чудеса дедукции, полагаю, вы оцените по достоинству ход моих мыслей. Наверняка вы заметили, что в холле на крючке висит старая панама с подвернутыми вверх полями. Она принадлежала Эндрю. Поскольку с Уильямом вы уже хорошо знакомы, вам не покажется странным, что эта шляпа стала яблоком раздора между братьями. Человеку немного надо для счастья – и для горя тоже. Эндрю мог целый день рвать и метать, если видел, что Уильям копается в саду в его панаме, а тот нарочно надевал ее при любой возможности – просто чтобы позлить брата. Когда Эндрю исчез, Уильям десять дней подряд надевал панаму в сад. Я видела, как он роется в клумбах, – слуги говорят, он там устроил жуткий беспорядок. Однако с тех пор, как полицейские нашли тело Эндрю, Уильям не прикасался к панаме; несколько раз он даже выходил в сад в своей серой фетровой шляпе – невиданное дело! Но я понимаю, в чем причина: ему не хочется носить вещи покойника. Это примитивное суеверие разделяют многие из нас. Вот как я поняла, что смерть Эндрю стала неожиданностью для Уильяма.