Микаэль Юрт - Ученик

Он вернулся в спальню. В основном для того, чтобы уйти от этого ужаса. Маленькая спальня соответствовала по стилю остальной квартире. Единственным отличием была светлая, аккуратно застеленная односпальная кровать. Так же много напольных ламп. Фонарь на прикроватном столике. Так же светло. Однако после фотографий на стене этот свет воспринимался как ложь. Эта квартира была самой темной из всех, где ему доводилось бывать. Он заглянул в единственный платяной шкаф. Здесь в ряд висело несколько хорошо отглаженных рубашек и брюк. Под ними в проволочных корзинах, в военном порядке, лежали батарейки и фонари. В корзинах нижнего яруса – носки и трусы.

Ральф Свенссон ценил фонари больше нижнего белья. Наличие у него невроза навязчивых состояний не вызывало никаких сомнений. Вопрос состоял в основном в том, сколько диагнозов ему можно поставить. Если кому-нибудь вообще захочется этим заниматься. Себастиана, по крайней мере, это больше не волновало.

Он вынул один из больших фонарей. Нажал на черную резиновую кнопку. Лампочка сразу зажглась. В полной боевой. Готов распространять вокруг себя свет. Укладывая фонарь на место, он обратил внимание на что-то, лежавшее под фонарем. Спрятанное. Похоже на водительские права. Во всяком случае, светло-красный, почти розовый цвет показался ему знакомым по собственным правам. Он осторожно вынул это и развернул.

На него смотрела фотография Тролле Херманссона. Его моментально пронзил холод. Одновременно с болью. Он почувствовал необходимость посмотреть снова. Прочесть текст. Несколько раз. Каждый раз там оказывалось написано: Карл Тролле Херманссон.

Поэтому-то он и не отвечал.

Поэтому-то его и не было дома.

Он нашел того, кто преследовал Себастиана. Возможно, даже спас Анну. Но заплатил за это жизнью.

Никакого другого объяснения быть не могло. Почему бы иначе права Тролле находились в самой темной из квартир?

Себастиан понес еще одну потерю.

Всех, к кому он прикасался, вырывали у него. Жестоко и насильственно. Такова правда. Единственная правда, которая раз за разом являлась ему. Он долгое время пытался бороться с ней, не подпускать ее к себе. Винил всех остальных, кроме себя. Бога, мать, отца, Анну, Ванью – да, всех, кроме того, кто на самом деле несет ответственность. Поскольку всему виной оказывался только один человек. Он осторожно положил фонарь обратно. Засунул права в карман.

Все кончено.

Он сдался.

Внезапно у него за спиной возникла Урсула.

– У него еще был компьютер. Билли его изучит. Поскольку он швырнул его в стену, там наверняка что-то есть.

Себастиан не ответил. Она повернулась, чтобы уйти обратно. Тут он собрал последние силы и попытался ее остановить.

– Урсула?

Она не ответила, но остановилась.

– Я думаю, что нуждаюсь в прощении. Только я не знаю, как мне его хоть когда-нибудь получить.

– Я тоже не знаю. Но те, кто знает, говорят, что лучший способ – честность.

Она снова ушла.

Он больше ничего не сказал.

Но ощущал в кармане права Тролле. Вину на своих плечах.

Ему никогда не получить прощения.

Никогда.

Себастиан сидел на камне перед домом, когда они припарковались рядом с полицейской машиной. Он неподвижно просидел там не менее получаса, сжимая в руке права, словно мог таким образом уменьшить боль. Эти двое вышли из машины и направились к дому. Первой шла Ванья. Торкель за ней. Они продолжали что-то обсуждать, говорили восторженно. Будто его тут и нет. Впрочем, все правильно. Он действительно больше не имеет к ним отношения.

Ванья, похоже, гордилась своим первым выступлением по телевидению.

– Анна видела это по телевизору. Она позвонила от бабушки.

– Как твоя бабушка себя чувствует? Она ведь, кажется, приболела? – заботливо спросил Торкель, догоняя ее.

Себастиан медленно поднялся и убрал права обратно в карман. Достал пропуск. Пошел им навстречу.

– Ей гораздо лучше. Анна собирается домой, – продолжила Ванья.

– Хорошо, что все обошлось.

Казалось, они только сейчас увидели идущего к ним мужчину. Остановились, замолчали и стали ждать его. Никаких видимых эмоций. Будто они встретились с уже забытым воспоминанием.

Себастиан остановился перед ними.

– Нам надо поговорить, – сказал Торкель.

Он решил облегчить им задачу. Протянул Торкелю полученный в начале недели пропуск.

– Я еду домой.

– Хорошо… – Торкель взял пропуск и кивнул бывшему коллеге и другу.

– Я обо всем сожалею.

– Мы его все равно взяли, – сказал Торкель. Ссориться ему не хотелось. Себастиану тоже. Но ему требовалось предостеречь их. Хотя они наверняка не станут его слушать. Ради самого себя.