Микаэль Юрт - Ученик

Номер засекречен.

И только что, и вчера вечером.

Это что-нибудь означает? Наверняка у нее просто паранойя. Но она не могла отделаться от ощущения, что в этом голосе что-то есть. Оба раза он звучал одинаково – пожилой, измученный, чуть хрипловатый, совсем не такой, как обычно у торговцев по телефону. У них обычно молодые, приветливые голоса. Им хочется что-то предложить. А этому нет. Он хотел чего-то другого. Слишком легко отстал. Будто удовлетворился тем, что она ответила. Удовлетворился тем, что она дома.

Она с беспокойством подошла к окну и посмотрела на улицу внизу. Ничего не увидела. А что, собственно, искать? Она подошла к входной двери и заперла замок с семью защелками. Ключ не вынула.

Решила уложить вещи и вызвать такси.

Лучше сразу поехать на вокзал.

Ральф посвятил последние десять минут поискам парковки. Он пару раз проехал мимо Стуршерсгатан по Де-Геерсгатан. Одна из них – тупик, на второй одностороннее движение, поэтому, чтобы вернуться обратно, ему пришлось объезжать большими кругами через Вертавэген. Необходимость так откровенно циркулировать его очень раздражала. Ездящая по кругу та же серебристая машина могла привлечь взгляд какого-нибудь любопытного соседа. С другой стороны, альтернативы он не видел. Машина ему нужна. Желательно припаркованная как можно ближе. Она создавала ощущение меньшей уязвимости. Уменьшала время, за которое его могли опознать. В этом отношении районы с частными домами имели преимущество. Там парковка не составляла проблемы. Новый объект вообще представлялся намного более затруднительным, чем предыдущие. У Ральфа было меньше времени для разведки. К первым жертвам он имел возможность готовиться несколько дней, но результаты ограниченной разведки, на которые ему предстояло ориентироваться, показывали, что самое надежное время – утром, между половиной восьмого и половиной девятого, после ухода мужа и до того, как она сама садилась на две остановки в автобус или шла пешком до больницы, где работала.

Вместе с тем он теперь стал смелее. Лучше. Сильнее. Перед первой женщиной нервозность несколько раз брала верх, и он прерывал операцию из-за мелких помех: у соседей было открыто окно, как раз когда он вылезал из машины, мимо проезжал велосипедист; где-то начинал плакать ребенок. Пару раз он просто-напросто падал духом и уезжал домой.

С третьей женщиной пошло легче, а у последней, у этой Виллэн, он начал импровизировать, осмелел. Разумеется, в пределах заданных рамок, но, во всяком случае, подстраивался под ситуацию, полагался на инстинкты. Это придавало ему ощущение свободы, позволившее почувствовать себя более доросшим до задания. Он стал опытным человеком. Человеком с властью. На задании, с которым мало кто способен справиться так же хорошо, как он. Если вообще кто-нибудь способен.

Многие отдельные части оказались более стимулирующими, чем он мог предположить, когда они были лишь смелыми фантазиями. В первый раз, когда он перерезал шею ножом, ему стало плохо. Звук разрывающейся кожи был странным и неожиданно плотским, а хлынувшая кровь такой теплой и липкой, что его на мгновение охватила паника. Но он начал привыкать. Развил свои навыки. В последний раз он даже отважился смотреть ей в глаза, когда уходила жизнь. Удивительное ощущение. Если существует Бог, в чем он сильно сомневался, то, вероятно, он смотрит на нас именно так. Существо, свободное от бурлящих чувств, от которого зависит решение. Точно смотришь на предсмертную борьбу муравья. Интересно. Но не более того. Это всего лишь человек и ритуал, а задание важнее всех людей, вместе взятых.

Самую большую проблему для него по-прежнему составляла сексуальная часть. Он знал, что ему надо это сделать. Он должен. Это входит. Но удовольствия он не получал. По правде говоря, едва справлялся. Это было сложно и отвратительно. Ему с трудом удавалось сохранить эрекцию. Слишком много звуков и слишком трудно входить. Женщин он вообще не любил. У них слишком округлые формы, отвислые груди и задницы, а еще запахи.

Вокруг него.

На нем.

В нем.

Эта часть требовала от него полной концентрации. Ему не нравилось находиться рядом с кем-то таким образом. Совсем не нравилось. Но он не мог пропустить этого. Это означало бы жульничество. Поражение. Неспособность идти по стопам Мастера. Но он не понимал, как люди могут заниматься этим добровольно.

Хотеть этого.

Это было для него большой загадкой.

Он в третий раз свернул на Де-Геерсгатан, но опять не нашел парковочного места. Начал волноваться за время. Ему следовало бы уже находиться в квартире и приступить. Он съездил в один из строительных супермаркетов за городом, открывавшихся уже в шесть часов утра, и купил белый малярский комбинезон. Чтобы проникнуть к ней, ему требовалось придумать историю, и роль маляра, которому предстояло красить лестницу, казалась наиболее подходящей. Он купил также несколько дешевых банок краски и малярскую кепку, чтобы прикрыть лицо. Пожалуй, сойдет.