Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

– Я тоже считал тебя мертвым, – сказал старший дружинник, подходя к Митьку.

Тяжелая ночь, которую им пришлось пережить, казалось, не оставила никакого следа на круглом лице богатыря. Он лучился счастьем, глядя то на товарищей.

– Каким чудом тебе удалось не погибнуть под этим ужасным потолком? – спросил Артемий.

– Мне повезло! В последний момент смог выбить дверь, – ответил Митько. – Все-таки это всего лишь ржавая железяка. В конце концов нижняя пластина отвалилась. Я сломал топор и чуть не вывихнул плечо, но за исключением этого у меня ни одной царапины! Напротив, я обезумел от ярости и горя. Я думал, что стал свидетелем вашей гибели, вас на моих глазах раздавило. Я даже не знал, кто убийца! Я сразу же побежал к Василию, но он тоже исчез. Осмотрев развалины, я направился к лошадям. Но, боярин Артемий, как тебе удалось избежать этой проклятой ловушки? Вижу, тебе не всех удалось спасти… Но мы поймали нечестивого преступника, виновного во всех убийствах?

– Его тело в подземелье, около сокровищ, которых он так домогался. Душа его улетела во тьму, которой она принадлежит, – усталым голосом ответил боярин. – Князь всего лишь потерял сознание, он выздоровеет. Но Каллистрата погибла. Это был старец, Митько.

Увидев, что его товарищ онемел от изумления, Василий сказал:

– Нам надо торопиться. Мы должны отвезти раненого в город. Я все расскажу по дороге. Что касается боярина Артемия, то он отвезет тело Каллистраты Филиппосу.

На следующий день, к полудню, в доме покойного Прокопа царила неописуемая суматоха, которую не мог омрачить даже траур. Соседи и слуги, все до последнего мальчишки при конюшне, знали об удивительной новости: Олег отыскал сокровища берендеев и собирается подарить их своему сводному брату, князю Смоленскому, прося о единственной награде – разрешении взять в жены Подлипу. В тот день состоялись похороны боярина. К четырем часам пополудни все знатные жители Рши были приглашены на поминальную тризну, которую возглавил Олег, будущий супруг юной боярышни. В разгар подготовки к поминальной трапезе, которой руководили старый Михей и управляющий поместьем, Олег и Подлипа принимали в большом зале Артемия и отроков. Сидя за столом, на котором вокруг большого блюда с пирожками с мясом и капустой стояли кубки с медовухой, они слушали Артемия. Он подробно рассказывал историю сокровищ и недавних преступлений, совершенных из-за безумной алчности старца.

– И все же, боярин, как тебе пришла в голову мысль подозревать меня?! – воскликнул Олег, прерывая молчание, установившееся после рассказа дознавателя.

Князь был еще очень бледен и с трудом мог двигать правой рукой, но лучезарное лицо свидетельствовало о состоянии его здоровья лучше, чем перевязанное плечо.

– Я не имел права пренебрегать какой-либо версией, князь. Кража золота и, главное, княжеской печати наводила на мысль о преступлении с целью наживы, а также на гнусные интриги вокруг княжеского престола, к которому могли быть причастны те или иные придворные, в том числе высокопоставленные сановники Смоленска.

– Мой возлюбленный жених, сколько же страданий тебе пришлось пережить! – воскликнула Подлипа, бросая нежный взор на Олега. – Этот злобный старец нарочно украл княжескую печать, чтобы подозрение пало на тебя!

– Главное – он стремился скрыть мотив преступления, – поправил Подлипу дознаватель. – В этом мы ничуть не сомневаемся. Сегодня утром Митько, которого я отправил в пустынь, обыскал келью старца. В сундуке, где лежат личные вещи отца-настоятеля, он обнаружил княжескую печать, равно как и золотые монеты… С момента нашей первой встречи монах старался запутать меня вопросами и лукавыми размышлениями, настаивая, что мотивом преступления служили украденные предметы. Но я отбросил это предположение, когда действительно поверил в существование сокровищ берендеев. Этот мотив, намного более серьезный, заставил взглянуть на события под иным углом и поменять представление, которое у меня сложилось о преступнике. В это же время, причем совершенно случайно, старец выдал себя в моем присутствии, сделав невольный жест, который позволил догадаться, что в прошлом он был наемником. С тех пор именно на нем лежали самые серьезные подозрения. Что касается тебя, Олег, то я недолго подозревал тебя. На этом этапе расследования единственными княжескими сокровищами были престол и имущество твоего брата! Но ты не мог об этом знать. Я не сержусь на тебя за то, что ты ввел меня в заблуждение… А вот твое поведение в подземелье не облегчило мою задачу, вовсе нет!