Кен Фоллетт - Игольное ушко

В 1920 году он недолго прослужил прапорщиком-кадетом в нейтральной зоне Фридрихфельд близ Везеля; завершил же офицерское образование в училище в Меце в 1921 году, а в 1922-м получил звание младшего лейтенанта.

– Как это ты сказал? – спросил Годлиман Блоггза. – Немецкие аналоги Итона и Сэндхерста? В самую точку.

В последующие несколько лет он сменил с полдюжины мест службы, нигде не задерживаясь, – обычный способ подготовки для будущего офицера Генштаба. Все это время он показывал отличные спортивные результаты, выбрав своей специализацией бег на длинные дистанции. Близких друзей не заводил, жениться упорно не желал и отказался вступить в Национал-социалистическую партию. Звание лейтенанта ему присвоили с опозданием, только в 1928 году, и это оказалось связано со скандалом – от него забеременела дочь подполковника из министерства обороны. А вот привычку общаться с вышестоящими офицерами на равных ему прощали как прусскому аристократу и молодому офицеру, которому прочили блестящую карьеру.

В конце 1920-х годов адмирал Вильгельм Канарис подружился со старшим братом отца Генриха, его дядей Отто, и несколько раз проводил отпуск в семейном имении в Ольне. В 1931 году там же гостил Адольф Гитлер – в то время еще не канцлер Германии.

В 1933 году Генриха произвели в капитаны и направили в Берлин, не указав, на какую должность и в какое ведомство. Этим же годом датирована и его последняя фотография.

С того времени он не упоминался ни в одном документе, словно перестал существовать…

– Остальное мы можем реконструировать сами, – сказал Персиваль Годлиман. – Он проходит обучение в школе абвера, где усваивает приемы радиопередачи, кодирования, составления карт, взлома, шантажа, диверсионной работы и, разумеется, убийства. В Лондоне он появляется приблизительно в 1937 году, имея достаточно времени в запасе, чтобы обосноваться здесь под надежным прикрытием, а возможно, и двумя. Его инстинкты волка-одиночки только обостряются на шпионском поприще. И когда начинается война, он уже считает, что получил лицензию на убийства.

Профессор бросил взгляд на снимок, лежавший на столе.

Вполне привлекательный мужчина, ничего не скажешь.

Коллективная фотография команды бегунов на пять тысяч метров Десятого ганноверского батальона горных егерей. Фабер запечатлен в самом центре с кубком в руках. У него высокий лоб, короткая стрижка, удлиненной формы подбородок и тонкогубый рот, украшенный сверху узкой полоской усиков.

– Он сильно изменился с тех пор? – спросил Годлиман, снова показывая снимок Паркину.

– Мне он казался намного старше, но это, вероятно, потому… как он себя вел. – Паркин вгляделся в фотографию внимательнее. – Волосы он тогда отращивал длиннее, а усы сбрил. Но это точно он.

Паркин вернул фото профессору.

– В нашем досье на него имеется еще два документа, но оба носят спекулятивный характер, – продолжал Годлиман. – Согласно одному из них, он перешел на работу в разведку в 1933 году, но такой вывод делают почти всегда, если открытое офицерское дело без видимых причин обрывается или засекречивается. Другой вариант на первый взгляд выглядит чистым вымыслом, не подтвержденным ни одним надежным источником: якобы в течение нескольких лет наш Генрих являлся тайным советником у самого Сталина, пользуясь кодовым именем Василий Занков.

– Абсолютно невероятная история, – заметил Блоггз, – в нее невозможно поверить.

Годлиман пожал плечами.

– Но ведь кто-то убедил Сталина казнить своих лучших военачальников, когда Гитлер начал приготовления к войне.

Блоггз покачал головой и сменил тему.

– Хорошо. Как мы будем действовать дальше?

После некоторых раздумий Годлиман сказал:

– Мы пошлем запрос о переводе сержанта Паркина в наше распоряжение. Он единственный, кому Die Nadel знаком лично. Кроме того, он теперь слишком много знает, чтобы отпускать его на фронт, где он может попасть в плен и подвергнуться особым методам допроса. Затем мы должны изготовить первоклассные копии этой фотографии. Пусть над ней поработают лучшие ретушеры, добавят ему волос и уберут усики. Потом мы пустим эти снимки в оборот.

– Вы хотите объявить его в общенациональный розыск? – спросил Блоггз с сомнением в голосе.

– Нет. Начнем исподволь. Если мы поместим фото в газетах, он об этом узнает и исчезнет. Пока мы раздадим эти снимки только полицейским.

– И это все?

– Думаю, да. Если только у тебя нет каких-то своих соображений.