Кен Фоллетт - Игольное ушко

Том сделал это сообщение, явно попугайски повторяя чужие слова, поскольку сам имел лишь приблизительное представление о том, что такое коробка передач или акселератор.

– Ну разве это не отличная идея, Дэвид? – спросила Люси.

– Супер-пупер. Но только куда мне на нем ездить?

– Вы можете всегда наведаться ко мне, чтобы выпить стаканчик виски и выкурить трубку-другую, – проговорил Том. – Мне давно хотелось снова иметь соседа.

– Спасибо, – отозвалась за мужа Люси.

– А вот здесь у вас генератор, – повернувшись, показал Том. – У меня в точности такой же. Топливо надо заливать вот сюда. Он вырабатывает переменный ток.

– Странно, – заметил Дэвид. – Небольшие генераторы обычно дают постоянный ток.

– Ага, я тоже слышал об этом, – кивнул старик. – Но, говорят, так оно безопаснее.

– Что верно, то верно. От удара таким током вас просто отшвырнет через всю комнату, а постоянный убивает наповал.

Они вернулись в коттедж.

– Что ж, устраивайтесь на новом месте, – сказал Том, – а мне пора к моим овцам. Так что пока я откланяюсь. Да, чуть не забыл! Если возникнет что-то срочное, у меня есть связь с большой землей по радио.

– У вас есть передатчик? – удивился Дэвид.

– А то! – с гордостью подтвердил пастух. – Я состою наблюдателем за вражескими самолетами при королевском корпусе противовоздушной обороны.

– И много уже отнаблюдали? – спросил Дэвид.

Люси устыдилась явного сарказма в голосе мужа, но Том оказался нечувствителен к подобным вещам.

– Пока ни одного, – честно признал он.

– Отличная служба!

Когда Том удалился, Люси с упреком сказала:

– Он всего лишь пытается внести посильный вклад.

– Нас таких много, кто хотел бы внести посильный вклад, – с горечью заметил Дэвид.

«В этом-то и заключается твоя проблема», – подумала Люси, но не стала продолжать разговор, а лишь вкатила кресло с мужем в их новое жилище.

Когда Люси позвали для беседы с больничным психиатром, она восприняла приглашение с испугом, решив, что у Дэвида сильно поврежден мозг, но все обстояло иначе.

– С головой у него порядок, если не считать сильного ушиба в области левого виска, – заявила женщина-врач, но потом добавила: – Однако, сами понимаете, потеря обеих ног – нешуточная травма, и невозможно предсказать, насколько сильно это отразится на его душевном состоянии. Он действительно очень хотел стать летчиком?

Люси ответила не сразу.

– Он испытывал определенный страх, но все равно мечтал им стать. Да, несомненно.

– В таком случае ему теперь понадобится от вас как можно больше поддержки и внимания. А вам надо набраться терпения. Если и можно что-то предвидеть, так это то, что на какое-то время он может замкнуться в себе и стать раздражительным. Он нуждается в любви и отдыхе.

Тем не менее в первые несколько месяцев их жизни на острове Дэвиду, казалось, не требовалось ни того ни другого. Любовью он с ней не занимался, вероятно, дожидаясь, пока полностью затянутся раны, но и отдыхать тоже не собирался. Он увлеченно занялся овцеводством, мотаясь по острову на джипе, уложив на заднее сиденье свое кресло-каталку. Он возводил ограды у наиболее опасных кромок скал, отпугивал стрельбой орлов, помогал Тому натаскивать новую овчарку, когда старушка Бетси стала слепнуть, и жег вереск. Весной он почти каждую ночь пропадал в овчарне, помогая принимать новорожденных ягнят. А однажды завалил самую большую сосну, росшую неподалеку от коттеджа Тома, и потом неделю обдирал кору, чтобы получить бревна на топливо для камина. Ему пришелся по душе тяжелый физический труд. Он научился накрепко привязывать себя к креслу, фиксируя тело так, чтобы легко орудовать топором или кувалдой. Кроме того, он вырезал для себя из дерева две булавы и мог часами упражняться с ними, если у Тома не находилось для него другой работы. При этом мышцы его рук и спины развились до почти невероятных пропорций, подобных тем, что демонстрируют публике культуристы.

Люси было грех жаловаться. Она-то опасалась, что он будет целыми днями просиживать у камина, предаваясь печальным мыслям о своей участи. Пыл, с которым Дэвид относился к работе, тоже немного пугал ее, но он по крайней мере не вел растительный образ жизни.

О ребенке она сообщила ему на Рождество.

Утром она преподнесла ему в подарок бензопилу, а он ей – отрез шелка. К ужину пришел Том, и Люси подала к столу дикого гуся, подстреленного стариком. Когда было покончено с чаем, Дэвид отвез пастуха домой, а вернувшись, увидел, как Люси открывает бутылку бренди.