Джон Карр - Все приключения Шерлока Холмса

– Я так гордился собой, Уотсон, – с горечью произнес он. – Витал в облаках, вот и оступился. Дурак, вот и все!

– Ну, повод для гордости у вас все же был. Забияка – сложный противник.

– Напротив. По-моему, его сильно переоценили, к тому же он был под мухой. Однако, Уотсон, вы, кажется, несколько озабочены и своим здоровьем.

– Господи, Холмс! Да, верно, я опасаюсь простуды. Но пока ни малейших признаков ее нет. Удивительно, как это вы догадались?

– Удивительно? Но это же элементарно, Уотсон! Вы измеряли свой пульс. Под указательным пальцем правой руки виден еле заметный след нитрата серебра, пятнышко этого вещества есть на левом запястье. И чем это, черт возьми, вы теперь занимаетесь?

Невзирая на возражения Холмса, я осмотрел и заново перевязал его распухшую лодыжку.

– А знаете, мой дорогой друг, – весело заметил я, твердо вознамерившись поднять настроение своему пациенту, – в известном смысле мне даже доставляет удовольствие видеть вас временно обездвиженным. – Холмс странно взглянул на меня, но промолчал. – Да, – продолжил я подшучивать над ним, – мы должны умерить свой пыл; недели на две, а то и больше вы прикованы к этому уютному дивану. Но не поймите меня превратно. Прошлым летом я имел честь и удовольствие познакомиться с вашим братом Майкрофтом. И вы уверяли, будто он превосходит вас в наблюдательности и дедукции.

– Так и есть. Если бы искусство расследования ограничивалось чисто логическими рассуждениями, которые можно вести не вставая с кресла, мой брат, несомненно, стал бы величайшим сыщиком всех времен и народов.

– Позволю себе усомниться в этом. А теперь слушайте! Если уж вы прикованы к дивану, почему бы вам не продемонстрировать свое превосходство в расследовании какого-нибудь дела?

– Дела? Но у меня нет никакого дела!

– Не падайте духом. Оно непременно появится.

– Колонка происшествий в «Таймс», – он кивком указал на груду газет, – совершенно бесцветная. Не утешают даже подвижки в исследованиях каких-то новых болезнетворных бактерий. И вот еще что, Уотсон. Если бы передо мной встал выбор: ваши утешения или ее величество Работа, я предпочел бы последнее.

Холмс тут же умолк. Явилась миссис Хадсон и подала ему доставленное посыльным письмо. Я не предполагал, что мои предсказания сбудутся так скоро, однако не без удовлетворения отметил, что на бумаге красовался герб и что стоит такая бумага как минимум полкроны за пачку. Однако меня ждало разочарование. Холмс пробежал письмо глазами и презрительно фыркнул.

– Ваши утешения не помогли! – сказал он и быстро нацарапал на клочке бумаги ответ, попросив миссис Хадсон передать его посыльному. – Какая-то совершенно безграмотная записка от сэра Джервейза Дарлингтона: он просит аудиенции на завтра, в одиннадцать утра. И ответа будет ждать в клубе «Геркулес».

– Дарлингтон! – воскликнул я. – Как будто вы упоминали это имя прежде?

– Верно, но только тогда речь шла о Дарлингтоне, торговце предметами искусства, в связи с делом о подмене фальшивого рисунка Леонардо на настоящий, что вызвало такой скандал в галереях Гросвенор. Сэр Джервейз – это совсем другой, более экзальтированный Дарлингтон, хотя и в разных скандалах замешан не меньше.

– Кто же он?

– Сэр Джервейз Дарлингтон – наглый и самоуверенный тип, обманом присвоивший себе титул баронета и питающий пристрастие к кулачным боям и распутным дамочкам. Дутая фигура, впрочем, таких типов было полно еще во времена наших дедов. – Холмс умолк, и лицо его приняло задумчивое выражение. – А в данный момент ему не помешало бы соблюдать осторожность.

– Вы меня заинтриговали. Почему?

– Сам я скачками не увлекаюсь. Но помню, что на дерби в прошлом году сэр Джервейз выиграл целое состояние. Ходили упорные слухи, будто это удалось ему с помощью подкупа и получения секретной информации. Будьте добры, Уотсон, уберите куда-нибудь этот микроскоп.

Я повиновался. И на маленьком столике подле дивана остался лишь листок дорогой бумаги с гербом. Из кармана халата Холмс извлек старинную золотую табакерку с вмонтированным в крышку огромным аметистом, подарок короля Богемии.

– И теперь за каждым шагом сэра Джервейза Дарлингтона пристально следят, – добавил он. – Если он попытается связаться с каким-нибудь подозрительным человеком, на ипподром его больше не пустят. А возможно, дело вообще кончится тюрьмой. Никак не могу припомнить кличку лошади, на которую он тогда ставил…

– Бенгальская Леди лорда Хоува! – воскликнул я. – Происходит от Индийского Раджи и Графини. Финишировала, обойдя остальных на три головы. Хотя, конечно, – скромно добавил я, – в скачках я разбираюсь немногим лучше вас.