Артур Конан Дойл - Все расследования Шерлока Холмса

Внизу послышались тяжелые шаги и громкие голоса, с грохотом захлопнулась входная дверь.

– Пока они не пришли, – обратился ко мне Холмс, – попробуйте мышцы на руках и на ногах этого бедняги. Что скажете?

– Они твердые как камень, – ответил я.

– Вот именно. Они сведены сильнейшей судорогой. Намного более сильной, чем обычное rigor mortis. А вместе с этим перекошенным лицом и гиппократовской улыбкой, или, как называют ее в старинных книгах, «risus sardonicus», на какие мысли это вас наводит?

– Смерть от сильнодействующего растительного алкалоида, – сказал я. – Столбняк вызвало какое-нибудь вещество, похожее на стрихнин.

– Та же идея пришла в голову и мне, как только я увидел перекошенное лицо Бартоломью Шолто. Оказавшись в комнате, я первым делом постарался найти, каким способом яд попал в кровь. Вы сами видели, как я обнаружил шип, неглубоко засевший в кожу у него на голове и именно с той стороны, которая была повернута к отверстию в потолке, когда Шолто сидел прямо. Теперь посмотрите на шип.

Я очень осторожно взял шип и поднес к фонарю. Это была длинная острая черная колючка, на кончике которой поблескивал след какой-то густой жидкости. Тупой конец ее был подрезан ножом.

– Это похоже на английское растение? – спросил Холмс.

– Как будто нет.

– Имея в своем распоряжении столько фактов, вы просто обязаны сделать правильные выводы, Ватсон. Однако приближаются регулярные части. Вспомогательные силы теперь могут бить отбой.

Пока он говорил, в коридоре раздались гулкие шаги и в следующую секунду высокий дородный мужчина в сером костюме тяжело шагнул в комнату. У него было болезненно-красное лицо, над толстыми щеками из-под опухших век поблескивали внимательные глазки. Сразу за ним появились полицейский инспектор в форме и по-прежнему трясущийся Тадеуш Шолто.

– Это еще что такое?! – воскликнул толстяк хрипловатым голосом. – Кто это? Почему в доме людей, как кроликов в садке?

– Неужели вы меня не помните, мистер Этелни Джонс? – спокойно поинтересовался Холмс.

– Конечно же, помню! – просипел он. – Мистер Шерлок Холмс, господин теоретик. Как же вас не помнить. Разве забудешь, как вы всех нас поучали и наставляли в том деле о бишопгейтских драгоценностях! Да, это правда, после того разговора мы действительно вышли на верный след, но теперь-то вы уж должны признать, что произошло это скорее благодаря случайной удаче, чем вашим подсказкам.

– Это было очень простое дело.

– Что это вы скромничаете? Не надо относиться к своим успехам так пренебрежительно… А что у нас здесь? Ай-ай-ай, как скверно-то! Но будем полагаться на твердые факты… никаких теорий. Хорошо, что я по другому делу случайно оказался в Норвуде. Я как раз был в участке, когда туда сообщили о том, что здесь произошло. Отчего, по-вашему, умер этот человек?

– По-моему, это и так очевидно, – сухо обронил Холмс.

– Конечно, конечно. Нет, ну нельзя, разумеется, отрицать, что иногда вы попадаете в десятку. Но вы только посмотрите! Дверь, насколько я понимаю, заперта, а сокровищ на полмиллиона как не бывало. А что окно?

– Закрыто, но на подоконнике есть следы.

– Ну, если окно было закрыто, следы эти не могут иметь отношения к делу. Чтобы это понять, не надо быть семи пядей во лбу. Он мог умереть от удара… Хотя драгоценности-то пропали… Ха! У меня появилась версия. Знаете, порой у меня бывают озарения. Так, выйдите-ка на минуту, сержант. Вы тоже, мистер Шолто. Ваш друг может остаться… Что вы на это скажете, мистер Холмс? Вчера вечером Тадеуш Шолто, по его же признанию, был у своего брата. Брат умирает от сердечного приступа, и Тадеуш Шолто, воспользовавшись случаем, уходит, прихватив с собой сокровища. Ну как?

– А после этого труп поднимается и очень предусмотрительно закрывает изнутри дверь.

– Хм! Да, с этим пока не все ясно. Давайте рассуждать здраво. Этот Тадеуш действительно был с братом, между ними действительно произошла ссора. Это то, что нам доподлинно известно. Брат его умер, а драгоценности пропали, это мы тоже знаем. После того как Тадеуш ушел, брата его живым никто уже не видел. Кровать нетронута. Сам Тадеуш очень взволнован. Вид у него… прямо скажем, не самый опрятный. Как видите, я плету сеть вокруг Тадеуша и она затягивается.

– Вам известны еще не все факты, – сказал Холмс. – Вот этот шип, судя по всему отравленный, торчал у покойника за ухом, след от него до сих пор виден. На столе лежал этот клочок бумаги с надписью. Рядом находился сей любопытный каменный инструмент. Это как-то согласуется с вашей версией?