С. Грэй - Темные горизонты

Во сне я плавал в бассейне, Одетта и Зоуи были рядом. Мы отдыхали в отеле на берегу моря, в том отеле на курорте в Найсне, куда ездили в прошлом году. Зоуи сидела на ступеньках бассейна и раскладывала собранные на берегу камешки. Одетта присматривала за ней. Я был в дальнем конце бассейна, но не мог разглядеть ни Одетту, ни Зоуи, потому что вдруг поднялся ветер, понес мне в глаза пыль и какие-то листья. Листья вдруг превратились в черных воронов, а потом налетела буря. Я звал Одетту и Зоуи, я хотел предупредить их, сказать, чтобы они укрылись где-то, но они меня не слышали. Тут не было звуков. Даже ветер бушевал беззвучно. А потом пыль вдруг осела, небо стало голубым, и я точно вблизи увидел лицо Одетты, пустое лицо, губы улыбаются, она смотрит на Зоуи, а та раскладывает камешки, и волосы клочьями падают с ее головы, а тело исчезает. Я попытался подплыть к ним, но не мог пошевелиться. Рядом со мной вдруг очутилась кошка, ее рвало мотками волос, и почему-то это не давало мне приблизиться к своей семье. Стоило мне поднять руку для гребка, как меня останавливал этот странный звук: хых, хых, уф … Я отчаянно колотил ногами в воде, но их точно связывал этот звук: хых, хых, уф …

Одетта выронила ключи, увидев меня с телом Зоуи на руках, – лицо малышки посинело, на губах следы рвоты. Баночка с таблетками, такими яркими, такими похожими на конфеты «Смартис», была пуста. Я подвел свою дочь. Я убил ее.

Я делал ей искусственное дыхание, я хотел обратить время вспять, хотел вобрать в себя яд, который она проглотила, хотел, чтобы этот яд достался мне. Хотел умереть вместо нее. Я все делал ей искусственное дыхание, но было уже слишком поздно, когда Одетта схватила меня за плечо и оттолкнула от тела.

Я бегу в кладовую и роюсь в коробках, где упакованы вещи Зоуи. Ни у кого не было причин прикасаться к ним, но в какой-то момент нам понадобилось пространство в кладовке, и весь ненужный хлам, которым я отгораживался от вещей Зоуи, исчез. Теперь жизнь Зоуи, все ее любимые куклы с обритыми головами, все это выглядывает из потрепанного картонного ящика.

Я сразу все понимаю. Я не могу оттолкнуть ее, с глаз долой – из сердца вон. Мы призраки в этом доме – Стеф, Хейден и я. Зоуи хочет вернуть свой дом.

Я знаю, чего она от меня хочет. Я открываю шкаф Хейден, роюсь в груде постельного белья, пока не нащупываю запечатанный целлофановый пакет. Стягиваю белье с постели Хейден и запихиваю одеяло в пододеяльник Зоуи – оранжевый с серыми полосками. Она выбрала этот пододеяльник всего за несколько месяцев до случившегося, потому что «переросла» постельное белье с «Суперкрошками». Сиреневая простыня, оранжево-розовая наволочка, оранжевый пододеяльник. И только когда я сворачиваю в ком белье Хейден, собираясь его выбросить, я замечаю, что в дверном проеме стоит Стеф и смотрит на меня.

От аэропорта мы взяли такси и уже вскоре очутились дома. Вначале дом показался мне точно таким, как до нашего отъезда. Единственным признаком беспорядка были осыпавшиеся лепестки белых лилий – я поставила букет в коридоре, чтобы порадовать Пети. В доме по-прежнему приятно пахло воском для мебели. Когда Марк открыл дверь и отключил сигнализацию, я ожидала, что меня охватит тревога, поселившаяся во мне после ограбления. Но этого не произошло. Впрочем, я не испытала и облегчения от возвращения в Кейптаун, хотя ясное небо и полуденный зной должны были приободрить меня после серой слякоти и холода последней недели.

В конце концов, это всего лишь дом. Кирпичи и цемент. Да, он был привычен для меня, тут удобнее, чем в чертовой берлоге Пети, но мы не любили этот дом. По крайней мере, я не любила.

Марк поплелся в кухню варить кофе, предоставив мне тащить чемоданы в спальню. Мне отчаянно хотелось принять душ, вымыть голову и почистить зубы, поэтому я не заметила ничего подозрительного, пока не вышла из ванной и не открыла ящик комода в поисках чистого белья. Обычно я очень тщательно складываю носки парами, а тут они оказались перемешаны с моими лифчиками. Я почти убедила себя, что это я все разворотила, когда собирала вещи в дорогу, но тут мой взгляд упал на книжный шкаф рядом с комодом. Купленные мною романы Тары Френч и Энн Кливз – книги, которые едва ли захочется выставлять на всеобщее обозрение в книжном шкафу на первом этаже, – теперь были сложены в аккуратную стопку. Я была уверена, что не делала этого. Да и сам комод, похоже, сдвинули немного – на паркете остались царапины.