С. Грэй - Темные горизонты

– Лучший отдых – путешествие?

– Одно и то же. Отдохнуть я никогда не откажусь.

Стеф смеется.

– В общем, я рад, что мы здесь.

– Я тоже рада, – подумав, отвечает она.

Эти трое мужчин с ножами все еще бросают тень на мои мысли, но мы так далеко от дома, и Хейден далеко. Мы в безопасности. Впервые со времени ограбления эти люди так далеко, что я не чувствую их вони, не слышу их окриков, неразборчивого бормотания, приглушенного плача Стеф. Впервые с тех пор я думаю, что у нас все будет в порядке.

Около восьми вечера Мирей сообщает о своем приходе, колотя в дверь. Похоже, по случаю похода в гости она решила принарядиться: на ней изящное красное пальто и элегантное платье с цветочным узором, столь непохожее на поношенные кофты, бесформенные штаны и обтрепанные шали, в которых я видел ее раньше. В правой руке у нее почти полная бутылка арманьяка.

– Входите. Добро пожаловать! – Стеф нравится роль радушной хозяйки. – Позвольте, я возьму ваше пальто.

Мирей ставит бренди на журнальный столик, сбрасывает пальто на руки Стеф и принимается расхаживать по комнате.

– Тут приятно пахнет, – говорит она. – Запахи вкусной еды. У нас тут давно не было их.

Мирей подходит к окну, теребит край ставни – мне наконец-то удалось открыть их одним из найденных в коробке инструментов. Перегибается через подоконник и смотрит во двор. Ее щека – рядом с оконной рамой, и стекло запотевает от ее дыхания.

– Теперь оно открыто.

– Да. – Стеф смотрит на меня.

Это слово «теперь» подразумевает, что Мирей была здесь раньше. В приоткрытое окно в комнату проникает свежий холодный воздух, смешиваясь с ароматами стряпни и разгоняя мрачную атмосферу квартиры. Интересно, одобряет ли Мирей такие перемены? Почему-то мне кажется, что это важно. Но она ничего не говорит, только проводит кончиками пальцев по тяжелой коричневой шторе, задергивая ее, а потом отдергивая вновь.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – Я беру бутылку бренди со столика. – Арманьяк? С водой? Или со льдом?

Она морщится.

– Это выпьете позже. Наверное.

– Вина? – Стеф появляется в дверном проеме, держа в руках бутылку.

– Вино. Да.

Я не продумывал встречу с Мирей и ничего особенного не ожидал, но если этот неловкий и странный обмен любезностями продолжится, то вечер затянется. Надеюсь, вскоре она расслабится. Женщина садится за обеденный стол, и я присоединяюсь к ней. Когда Стеф дает ей бокал вина, она делает глоток и молча смотрит в окно, на темные очертания зданий и облачное ночное небо. Сейчас Мирей кажется скромной и одинокой, как женщины на картинах Эдварда Хоппера или в фильмах Робера Брессона. В ней не заметна злобная отстраненность и грубость, которую она проявляла раньше. Словно угасло какое-то полыхавшее в ней пламя.

Я собираюсь встать и пойти помешать пасту, а заодно попросить Стеф поменяться со мной местами и поддержать разговор, но тут Мирей поворачивается ко мне:

– Я не всегда дружелюбна. Я знаю. Это потому, что я боюсь. И я единственный человек, который может… как это… prendre soin о себе. Позаботиться, да? Поэтому я пришла сюда сегодня. Дружелюбно. Хорошо, что вы готовите семейную еду. Как тут было давно.

Мне хочется сказать: «Расскажите о своей семье. Кто жил здесь с вами? Почему теперь тут никто не живет? И что, черт возьми, произошло в чулане?» Но почему-то я понимаю, что не хочу этого знать. Теперь, когда выяснилось, что Пети живы, мы можем спокойно провести эту неделю и отправиться домой. Все такие милые сейчас – и Мирей, и Стеф, – и я хочу сохранить это хрупкое равновесие.

Стеф опять появляется в дверном проеме – с полотенцем в руке.

– Откуда вы родом?

– Я всегда жила в Париже.

– Вы жили тут с семьей? Вы, кажется, упоминали, что у вас нет детей.

Я смотрю на Стеф:

– Никому не понравится такой допрос с пристрастием, дорогая.

– Может, добавишь соус в пасту? – Стеф натянуто улыбается, бросает мне полотенце и садится напротив Мирей.

Я с облегчением ретируюсь в кухню, прислушиваясь к их разговору.

– У вас один ребенок, да? – спрашивает Мирей.

– Да, дочка. Ей два года.

– Я думаю, у вас две девочки.

– У Марка была… – не подумав, начинает Стеф.

«О боже…»

Я громко кашляю, и Стеф осекается.

– Подлить вам вина?

– Да, спасибо.

В комнате повисает неловкое молчание, поэтому я отпускаю Мирей комплимент:

– Вы хорошо говорите по-английски, мадам.

– Я училась год в Лондоне.

– О, а что вы изучали? – подключается Стеф.