Leo Vollmond - Карточный домик. Проклятье королей

– Кто он? – коротко и по-деловому уточняет молодая женщина, натягивая черные перчатки на руки. Ее взгляд прикован к телу мужчины, лежавшем вниз лицом на ковре в луже собственной крови. В ее взгляде нет страха, а в ее словах упрека. Только холод и настороженность вкупе с привычной собранностью отражаются на ее лице.

– Филипп Ронье, – сглатывая ком, вставший поперек горла, сообщает он и прикрывает глаза.

Это имя, как приговор, и Альберто сам его себе вынес и сам огласил. Угрюмо посмотрев через плечо, она не отвечает. Только кивает и молчит. Спрашивать нет никакого смысла, когда все слова уже сказаны, все дела сделаны, а руки Альберто Романо по локоть в крови друга его босса, тело которого лежит, распластавшись на ковре посреди гостиничного номера.

– Кто еще знает, что ты здесь? – женщина выходит из присущей ей статичности и обходит номер, осматриваясь, но не включает свет.

– Никто, – и на Альберто снова устремляется колючий взгляд мореиновых глаз, полоснув не хуже осколков разбитого зеркала. – Только Том и Трис, – сдавленно отвечает Альберто и убирает ствол за пояс, опрометчиво думая, что кризис миновал.

– Ты серьезно, Ал? – устремляет она на него шокированный взгляд и неверие в ее словах. – Серьезно? – уже повысив голос с шепота на оглушающий шепот, шипит на Альберто, словно гадюка, у которой больше нет яда, но все еще готовая крепко вцепиться зубами и вонзить их не менее сильно, что и с отравляющим коктейлем в довесок.

– Спишь с женой кореша босса? – ее голос раздражен. Его тон спрашивает, одновременно коря за ошибки. – Скажи мне, ты идиот? – она почти что восклицает и разводит руками и будто бы сама отвечает на свой вопрос.

– Лот, я не думал, что все зайдет так далеко… – нелепо и по-детски оправдывался Альберто, съежившись от взгляда мореиновых глаз. В них ровные грани равно, что зеркало, в котором отражается вся сущность Альберто.

– О, нет, Альберто Сальваторе Романо, это песню я уже слышала, – Шарлотта вскинула маленькую ладошку, приостанавливая его от озвучивания еще непроизнесенных слов, и отворачивается, осматривая и изучая мертвое тело у своих ног. Для нее давно уже не являлось тайной, что ее друг тот еще бабник, но вопрос опять напрашивался сам собой, и она не могла у него не уточнить:

– Патрисия Ронье? Серьезно? – с глубоким разочарованием обратилась она к старому другу, которого знала всю сознательную жизнь.

Ей одной из немногих удалось постичь глубину его сердца, и эта глубина порой пугала ее до глубины уже ее собственной души. Забавный вышел бы каламбур, но на больших глубинах плавают крупные рыбы, одна из которых стараниями Альберто слегла на дно, куда скоро может отправиться и сам Альберто.

– Что такого? – озлобился Альберто и нервно заходил вдоль стены. Сейчас не место и не время припоминать друг другу старые обиды, не ей читать нотации по поводу измен, он сам знаток в этой области попуще многих, и точно знает больше нее.

– Трис Ронье, вот что такого, – брезгливо выплюнула Шарлотта, и на лице ее отобразилась гримаса, искривившая тонкие черты лица. – На ней пробы ставить уже негде, Ал, – цедила она слова сжатые зубы и смерила Альберто настолько пропитанным разочарованием взглядом, что он невольно сделал несколько шагов назад.

– Так я и не в свет вывести ее позвал, вообще-то, – Романо не собирался выслушивать претензий по поводу выбора кандидатуры для утех.

– Я бы пошутила, да статус не позволяет, – отмахнулась Шарлотта и начала подтаскивать тело Филиппа Ронье к краю ковра. – Ты помочь не хочешь? – слегка прикрикнула на него женщина, и Альберто всегда удивлялся, как это шепотом можно прикрикнуть. Эванс могла. Говорила она чуть слышно, а в его голове раздавалось эхом, перерастая в звон колоколов, а порой и в набат.

– Конечно, ты ж мать, – съязвить Романо и помог подруге подтащить тело к краю ковра, а затем завернуть его в четыре руки на пару с Шарлоттой.

– Где Бонс? – поинтересовалась Эванс, когда грязная работа была закончена, и села на ковер, перекинув через него одну ногу.

– Звонил полчаса назад, – Альберто сверился с часами. – Сказал, что приедет, как освободится, – уверенно кивнул он.

– Ты звони… – в испуге вытаращила глаза Шарлотта.

– Из номера напротив, успокойся, Эванс, я не совсем идиот, – огрызнулся Романо.

– Я бы поспорила, – успокоившись от его ответа, женщина лишь по-галльски пожала плечами.

– Это еще почему? – моментально вскипел Альберто.